Золотой тюльпан. Книга 2

Лейкер Розалинда

Вселившись в Мехелин-Хейс, Алетта обнаружила, что из ее комнаты на третьем этаже в передней части дома открывается вид на особняк де Веров. Как раз в тот момент, когда она выглянула, возле их входной двери остановилась заляпанная грязью карета, с запряженными в нее усталыми лошадьми. Девушка предположила, что это прибыл один из докторов из Амстердама. Предположение подтвердилось, так как человек в обычном черном одеянии врача поспешно направился к дому. Она попыталась догадаться, где расположена спальня Константина. Жилые апартаменты находятся, вероятнее всего, на этаже над конторами.

Это означало, что он лежит за окнами, расположенными на одном уровне с ее, так как лучшие покои обычно были в передней части здания.

Дети Вермеров привязались к Алетте, хотя вскоре обнаружили, что у нее железная воля, и она установит дисциплину. Они уважали ее за это, так как выяснили к тому времени положение вещей, и их вполне устраивало существование правил, которым можно было бы противиться в минуты, когда им захочется побунтовать. Своим характером они подтвердили вывод, который Алетта вынесла из собственного детства, — у родителей, любящих друг друга и не скрывающих свою любовь, растут любящие и нежные дети. Они представляли собой сердечную компанию, временами невероятно капризную и непослушную, но в доме Вермеров постоянно слышался смех, и Алетта внешне наслаждалась теплой атмосферой, Хотя внутренне оставалась застывшей и опустошенной. Ян Вермер нравился ей так же, как и его жена, так как относился к ней с необычайной добротой, но она старалась по возможности не попадаться ему слишком часто на пути; хотя ей казалось, что он не имел ничего против ее пребывания в доме, зная, что это всего лишь временная необходимость.

В конце концов, выяснилось, что Катарина не беременна, а страдает какой-то необычной болезнью, и от сильной головной боли ее иногда тошнило так, что она не могла подняться. Были дни, когда она не вставала с постели, но затем наступало улучшение, и Катарину наполняла надежда, что она поправится, и у нее хватит сил печь и готовиться ко дню Святого Николаса.

— Я уже начала готовить выпечку, — сказала ей как-то утром Алетта, — а девочки помогают мне, так что одновременно я учу их. Даже Беатрис снимала шелуху с миндаля после того, как его окунули в горячую воду.

В конце концов, Алетта подготовила все для праздника, включая подарки для детей, так как Катарина еще не настолько хорошо оправилась, чтобы самой делать покупки. Алетта с Франческой также сделали или купили всем членам семьи подарки и послали домой небольшой пакет, в котором находились подарки от них обеих всем домочадцам.

— Ты бы не ставила мое имя на модных пуговицах для куртки, что предназначены папе, иначе он никогда не воспользуется ими.

— Как бы то ни было, я надписала подарок, — ответила Франческа, — а когда я приеду на Рождество, то сама пришью их на его лучшую куртку, если это еще не будет сделано.

До сих пор у Алетты было столько дел в доме Вермера, что она не имела времени поискать какую-то другую работу, да и Катарина все еще нуждалась в ее помощи. Она ни разу не вошла в студию, но нередко задерживалась перед картинами на стенах дома, высоко оценивая полотна как Вермера, так и других художников. Совершенно отстранившись от живописи, она рассматривала эти произведения искусства так, как будто никогда не прикасалась к кисти сама, не в состоянии ощутить до конца чувство потери, которое — Алетта чувствовала это — разрывало ее внутри.

Не проходило и дня, чтобы не произносилось несколько

слов о больном в доме напротив. Его мать постоянно находилась возле постели. Так как он потерял очень много крови, она отказывалась позволить кому-либо делать дальнейшее кровопускание, и двое из докторов в ярости уехали. Предписывались всевозможные снадобья, призванные помочь молодому человеку восстановить силы, многие — отвратительные на вкус.

— Ты не помнишь составные части того наваристого бульона, который мама обычно давала нам во время болезней? — спросила Алетта Франческу, узнав о тщетных попытках возродить к жизни пострадавшего.

— Да, я довольно часто варила его, оставшись старшей в доме. Понадобится мозговая косточка, яйца и все остальное, включая достаточное количество подходящих специй, способных возбудить самый сильный аппетит. Полагаю, я догадываюсь, что ты задумала.

— Я знала, что ты поймешь. Если мы сварим бульон и преподнесем его де Верам в качестве подарка накануне праздника Святого Николаса, никто не сможет посчитать наши действия дерзкими и воспринять это как оскорбление.

— Я согласна с тобой. Великолепная идея! Я куплю все необходимое.

— А я спрошу Катарину, можно ли сварить бульон у нее на кухне. Уверена, что ты не хочешь просить одолжения у Гетруд!

Катарина не только с готовностью дала разрешение, но и настояла на том, чтобы они воспользовались ее специями, что сократило расходы. В назначенный день Франческа записала составные части, чтобы подарить рецепт вместе с отваром на случай, если фрау де Вер захочет еще приготовить его для своего прикованного к постели сына.

Вечером Алетта в сопровождении Яна пересекла площадь с горшочком отвара в руках. Вермер предложил представить ее, так как он знал родителей Константина — они несколько раз покупали картины из его галереи. Франческа к тому времени уже отправилась с Кларой на Кромстрат.

— Пусть это будет твоим подарком, — сказала она сестре. — В конце концов, именно ты предложила это.

Вход в жилые помещения де Вермеров находился рядом со входом в контору. Яна с Алеттой пригласили войти и подняться на второй этаж, где родители Константина, чета того же возраста, что и ее отец, любезные и обладающие чувством собственного достоинства, приняли их в великолепно обставленной комнате.

— Как мило с вашей стороны, — сердечно произнес гер де Вер, когда Алетта объяснила цель своего визита. До этого она видела его только раз на расстоянии, входящим или выходящим из здания, и сейчас, очутившись в тесном соседстве, заметила напряженное выражение на лице, оставленное трагедией, постигшей его сына.

— Ваше внимание гораздо приятнее, чем вы можете себе представить, — сказала Алетте жена де Вера. — Друзья и соседи очень помогли нам своей поддержкой, но мысль, что вы — находившаяся, как я знаю, в дилижансе во время столкновения, — пришли с пожеланиями скорейшего выздоровления нашему сыну, глубоко тронула меня. За те долгие часы, когда я сидела у окна, пока мой сын спал, я видела, как вы и ваша сестра входите в Мехелин-Хейс и выходите из него. — Она опустила взгляд на рецепт бульона, переданного ей Алеттой вместе с горшком, который унесли на кухню. — Мне кажется, что Ваш рецепт очень похож на тот бульон, который часто готовила моя бабушка. К сожалению, я не смогла отыскать его. Я знаю, что он великолепен.