Золотой тюльпан. Книга 2
Шрифт:
Франческа, вспомнив его слова, чуть не лишилась чувств. Она еще не совсем отошла от потрясения, но ничто не должно омрачить ей свидание с Питером. Пять дней, оставшиеся до возвращения в Делфт, она проведет с ним, вместо тех двадцати четырех часов, которые первоначально планировала уделить ему.
Дилижанс остановился у мясных рядов в Харлеме, и Франческа отправилась дальше пешком. Дом Питера находился примерно в двух милях. Вечер был ясным, но уже спустились сумерки, и поклажа с вещами, которые понадобятся ей в Делфте, и завернутая в полотно картина с каждым шагом
Девушка прошла мимо закрытой конторы и продолжала путь по аллее, за которой показался Харлем-Хейс. Она увидела, что дом намного больше обычного жилья на ферме, в нем два этажа и чердак, а соломенная крыша низко нависает над верхними окнами, одно из которых освещало пламя свечи. Еще одно окно внизу светилось более ярким светом. Франческа подошла по тропинке к парадной двери и постучала дверным молотком. Отступив назад, она заметила, как погас свет свечи наверху, кто-то шел на стук. Дверь распахнулась, за ней стоял Питер с канделябром в руках и влажными волосами; наверное, он только что вымылся после дневной работы. Радостное удивление на его лице при виде девушки Франческа запомнила на всю жизнь.
— Франческа, любовь моя! Входи!
— Я приехала погостить у тебя!
Она переступила порог, бросая сумку, картину и фонарь, пока он ставил свечу на буфет. В следующую секунду они уже были в объятиях друг друга, а губы их слились в страстном поцелуе. Отстранившись, они засмеялись, заговорили, начали одновременно спрашивать и отвечать. Пока Питер закрывал дверь и запирал ее на засов, Франческа сбросила плащ и, пройдя прихожую, остановилась на пороге освещенной комнаты. Глазом художника она рассматривала ее. Здесь стоял массивный буфет, старинный сундук с вырезанными на нем разнообразными узорами и стол, накрытый восточным ковром, расцветка которого состояла из всех красок ее палитры — ярко-красного, синего, лимонного, фиолетового и зеленого. Несколько старинных картин на дереве заполняли общую гармонию комнаты.
— Как чудесно! — воскликнула Франческа, все еще оглядываясь вокруг.
— Когда мой отец начал строительство, получив значительную прибыль во времена тюльпаномании, он задумал большой дом, чтобы угодить моей матери, — в то время новобрачной. Он купил модную мебель, но не захотел расставаться с тем, что было в старом доме, и хранил все в сарае. Когда дом перешел ко мне, я решил восстановить его в прежнем виде, время от времени прикупал кое-какие вещи.
Франческа подошла к камину и протянула руки к огню. Она не замерзла, просто ей доставляло удовольствие наслаждаться всем, что было в этой комнате.
— Должно быть, ты очень счастлив здесь! В этом доме удивительно уютно.
— Мне кажется, дом ждал тебя.
— Хотелось бы, чтобы это было правдой.
Питер подошел к ней и, взяв за талию, нежно повернул к себе лицом.
— Здесь твое место, любовь моя. Здесь, рядом со мной под этой крышей, где я так давно хотел видеть тебя. В северной части дома есть великолепная комната, которая могла бы стать чудесной студией. Там три больших окна, и одно выходит на восток, где простираются поля тюльпанов. — Он заметил странное выражение, промелькнувшее в ее глазах. — В чем дело?
Франческа опустила голову, уткнувшись в его плечо.
— Я уже знаю, что отец подписал брачный контракт.
Питер покрепче прижал ее, погладил по волосам.
— Как ты узнала?
Она рассказала, что произошло накануне.
— Людольф дал ясно понять, что неповиновение с моей стороны сразу же вызовет судебный процесс над отцом. Я никогда не смогу допустить, чтобы отец сошел с ума, закованный в темнице. Спасти его будет невозможно.
Питер приподнял ее подбородок, заставив снова взглянуть на него.
— Если только он тоже не уедет во Флоренцию.
— А это возможно? — Ей так хотелось верить, заглушить в себе опасения, что его предложение совершенно не осуществимо. — Он всегда утверждал, что не сможет жить нигде, кроме Амстердама, и намерен умереть в своем городе. Но оказавшись в таком отчаянном положении, он, конечно же, захочет уехать! — Франческа ухватилась за идею. —
Мария перешла бы к Сибилле, а Грета легко найдет новое место. Отец говорил о Флоренции как о городе Микеланджело. Он смог бы рисовать там!
— У меня нет никаких сомнений на этот счет.
Франческа уже строила планы, цепляясь за последнюю надежду.
— Он мог бы взять с собой то, что бережет больше всего — портрет мамы, Франса Халса и портрет Титуса, написанный Рембрандтом. Их легко вытащить из рамы и упаковать. Он ни за что не оставит свою любимую палитру и кисти, но они не займут много места, так что он сможет путешествовать налегке.
— Поговори с ним на эту тему в свой следующий приезд домой.
— Я приеду на свадьбу Сибиллы, что будет довольно скоро. — Франческа слегка нахмурилась, поджав губы. — Конечно, трудно предвидеть, как отец отнесется к этому разговору.
— Что ты имеешь в виду?
— Возможно, потребуется долгое время, чтобы уговорить его вырвать свои корни с обжитого места. — Никто лучше ее не знал, каким упрямым мог быть отец. — Он будет откладывать со дня на день, надеясь, что представится более приемлемое решение. И маловероятно, что мне удастся получить дополнительное обучение. Придется добиваться членства в Гильдии после двух лет.
— Почему так?
Франческу, казалось, удивил его вопрос.
— Подумай о долгах моего отца. Я не могу стать дополнительным источником расходов!
— Это обучение уже оплачено.
Франческа опешила.
— Что ты имеешь в виду? Питер улыбнулся ей.
— Не догадываешься?
— Тобой, Питер?
— Сейчас я могу рассказать тебе, как все произошло, чего не мог сделать раньше.
Услышав все подробности об оплате своей учебы, Франческа взяла руку Питера и прижала к губам.
— Значит, все, чего я достигла, и чего надеюсь достичь, я добилась только благодаря тебе. Это ты повлиял на мою судьбу. Но ведь ты едва знал меня, когда принял на себя эти обязательства.