Золотой запас. Почему золото, а не биткоины – валюта XXI века?
Шрифт:
«Безработица, жизненная неуверенность, разочарования, неоправдавшиеся надежды, внезапная потеря сбережений, чрезмерная доходность физических лиц, занимающихся спекулятивной деятельностью, – все это протекает в значительной мере из-за нестабильности ценовых стандартов».
1. Золото и Федеральная резервная система
Является ли Федеральная резервная система США банкротом? ФРС представляет собой консолидированную систему, состоящую из 12 отдельных региональных федеральных резервных банков и около трех тысяч коммерческих, так называемых банков-членов. Говоря о банкротстве, мы подразумеваем коммерческую несостоятельность ФРС, то есть превышение ее пассивов над активами и, как следствие, отрицательный баланс.
Отставим это определение в сторону, не закрывая вопроса о банкротстве.
У меня была возможность обсудить это с членами Совета управляющих ФРС, с региональными президентами федеральных резервных банков, с кандидатами в президенты, а также с другими высокопоставленными сотрудниками ФРС. Вот все ответы, которые я получил: «да», «нет», «может быть», «неважно».
В каждом из ответов кроется нечто настораживающее и ставящее под сомнение целесообразность существования ФРС как таковой. Давайте в свою очередь рассмотрим эти ответы и поймем, что же имели в виду эти люди на самом деле.
При первом поверхностном взгляде ФРС не кажется неплатежеспособной. На момент написания этой книги ее совокупные активы равнялись около 4,49 триллиона долларов, а общая сумма обязательств – около 4,43 триллиона. Таким образом, совокупный капитал ФРС (активы минус пассивы) составляет примерно 60 миллиардов долларов. Не следует забывать, что ФРС активно использует заемные средства в приблизительной пропорции 75:1, и это кредитное плечо значительно усиливает влияние прибылей или потерь на совокупный капитал.
Потеря активов ФРС на 1,3 % будет означать ее полный финансовый крах, в нормальных же рыночных условиях падение стоимости акций и облигаций на 1,3 % происходит все время и не является критическим обстоятельством. Таким образом, положительный баланс ФРС, обладающей высокой долей заемных средств, висит на волоске, но сама система не хочет это признавать.
Здесь мы подходим к концептуальному понятию «переоценки капитала по рыночной стоимости». Как видно из самого названия, этот процесс означает переоценку каждого актива по текущей рыночной цене на основе наиболее достоверной и доступной информации. Хедж-фонды и брокеры проделывают это каждый день, но аналитические результаты сообщают лишь периодически. Банки также переоценивают часть своих балансов, ориентируясь на рыночные цены, но делают это лишь частично, в зависимости от того, предназначены ли активы для торговли либо планируются на долгосрочные инвестиции.
ФРС упорно не учитывает рыночной стоимости. Что произойдет, если бы был осуществлен такой перерасчет? Стала ли бы система банкротом?
Для ответа на этот вопрос следует более глубоко погрузиться в детали ее баланса.
Краткосрочные экономические инструменты (в частности, 90-дневные казначейские векселя) практически не отличаются между собой по цене и недостаточно гибко реагируют на колебания рынка, для того чтобы оказывать существенное влияние на платежеспособность ФРС даже при рыночном перерасчете активов.
Сказанное не относится к 10-летним и 30-летним облигациям, но и они являются крайне неустойчивыми инструментами.
Их волатильность растет при понижении уровня процентных ставок. И, конечно же, эти ставки постоянно уменьшались на протяжении последних шести лет, делая долгосрочные ценные бумаги особенно подверженными рыночным колебаниям.
Сведя ценные бумаги Казначейства США в единую категорию по их номиналу, на момент написания этой книги мы получим результат, показывающий, что общий баланс ФРС составляет приблизительно 2,4 триллиона долларов, из которых 1,48 триллиона находятся на балансе Федерального резервного банка Нью-Йорка. Дело заключается в том, что этот банк выполняет финансовые операции на открытом рынке для всей ФРС и является главным скупщиком казначейских долговых обязательств в рамках различных программ «количественного смягчения» (так называемых «QE») [14] .
14
Количественное смягчение (Quantitative easing, QE) – монетарная политика, используемая центральными банками для стимулирования национальных экономик, когда традиционные монетарные политики в связи с рядом факторов являются неэффективными или недостаточно эффективными. При количественном смягчении центральный банк покупает или берет в обеспечение финансовые активы для впрыска определенного количества денег в экономику, тогда как при традиционной монетарной политике центробанк покупает или продает государственные облигации для сохранения рыночных ставок процента на определенном целевом уровне.
В свою очередь банк предоставляет детализированный список всех имеющихся у него казначейских ценных бумаг на открытом рынке через SOMA [15] .
Анализируя детализированную информацию Федерального резервного банка Нью-Йорка на ежедневных тикерах [16] , можно заметить, что ФРС осуществляла массовые закупки нестабильных 10-летних векселей при действии программ количественного смягчения QE2 и QE3 (ноябрь 2010 года – июнь 2011 года, сентябрь 2012 года – октябрь 2014 года соответственно).
15
SOMA (System Open Market Account) – счет операций на открытом рынке, предназначенный для отражения финансовой активности ФРС и хранения правительственных ценных бумаг, приобретенных в результате этих операций. Открытый рынок – совокупность деятельности центробанка по приобретению и продаже государственных ценных бумаг с целью увеличения или сокращения денежной массы, находящейся в обращении, один из инструментов денежно-кредитной политики.
16
Тикер – краткое название в биржевой информации котируемых инструментов (акций, облигаций и индексов). Является уникальным идентификатором в рамках одной биржи или информационной системы. Используется для того, чтобы постоянно не печатать в сводках полное наименование ценных бумаг или других объектов торговли.
Основываясь только на этих данных, можно сделать вывод о фактической неплатежеспособности ФРС на рыночной основе в период с июня по декабрь 2013 года. В этот период 10-летние облигации имели доходность при погашении около 3 %, но большинство покупок этих бумаг ФРС осуществляла в пределах доходности 1,5–2,5 %. При переоценке активов по текущей рыночной цене потери ФРС в этой части составили от 1,5 до 3 %. Этого более чем достаточно, чтобы уничтожить тонкий положительный зазор капитала в 60 миллиардов.
В конце января 2013 года, когда доходность ценных бумаг начала повышаться, я ужинал в доме своего друга в Вейне (Колорадо). К нам присоединился один из членов Совета управляющих ФРС, который недавно подал в отставку. Находясь на своей должности, он застал и QE1, и QE2, и начало QE3. Я не сторонник того, чтобы обходить щекотливые темы, поэтому после какого-то отвлеченного дружеского разговора обратился к бывшему чиновнику со словами: «Похоже, ФРС является несостоятельной структурой». Казалось, он немного опешил, но ответил возражением. Я ему объяснил, что, возможно, это и не так, но при пересчете активов на их рыночную стоимость несостоятельность ФРС лежит на поверхности. Бывший член Совета снова возразил, сказав, что «никто еще не проводил подобных математических исследований». «Это сделал я, – был мой ответ, – и полагаю, что и не только я один».
Я посмотрел ему прямо в глаза и заметил, как тот вздрогнул. «Ну, возможно, – нехотя произнес советник и добавил после паузы: – если ФРС и несостоятельна, это неважно. Центробанкам не нужен капитал, многие центральные банки по всему миру вообще его не имеют». «Согласен с вашей точкой зрения, – ответил я, – технически центробанки в капитале не нуждаются. Думаю, это станет большим сюрпризом для американского народа, и есть веские основания полагать, что подобная ситуация станет проблемой на президентских выборах 2016 года».