Золоту – жизнь, человеку – смерть
Шрифт:
В баню вошел старший брат, отслуживший царю и отечеству двадцать пять лет. Был уже на пенсии.
– Сейчас добавлю пару и хорошенько тебя отстегаю веником, выбью всю хворь, всю заразу смою.
– Давай, браток, выпьем за нашу встречу, сколько раз видел, как твоя утирала слезу, когда о тебе спрашивал. Заждались мы тебя. Все вернулись, один ты долго не возвращался. Будь здоров!
– На здоровье, браток!
Вышли из бани, а их у двери встречают их служивые и холодной водой обливают.
– Это чтобы зараза не приставала, всегда были бодры и здоровы.
Пробежать хотели мимо, да ухватили их товарищи и давай качать.
Полная горница была гостей, до поздней ночи. И только к рассвету стали все расходиться.
– Со многими ты, брат, говорил, но я так и не узнал, где ты служил, откуда прибыл. Нашего брата сейчас везде полно, мы же с тобой отслужили, нет отца нашего царя-батюшки и нет отечества, которому мы присягали.
– А откуда и как я вернулся, слушай, хоть верь, хоть не верь.
– Верю, брат, ты рассказал все от чистого сердца, с открытой душой. А что царя нет, это неправда, он у нас в Екатеринбурге. И то, что ты говорил о майоре-чудаке, то я о нем слышал в Петербурге, и описываешь ты его мне так, как описывал его сам великий князь Николай Николаевич. Хорошего ты человека встретил, ты сам позабыл позаботиться о своей семье, а он позаботился. Сколько всего навез тебе. За твое добро отплатил тебе добром. Мое сердце чувствует, что он к тебе еще приедет, вы с ним встретитесь. Это ярый монархист, многие предали нашего отца и батюшку-императора Николая II, а он идет за ним по пятам. Так, что наш батюшка был в ссылке сначала в Тобольске, а потом сюда привезли. Видать так, мой брат, мы с тобой маленькие люди у государя, а дело государя продолжают такие люди, как майор. Он майор, это все знают, но кто он в самом деле, никто не знает. Мало кто его видел.
– А ты его запомнил?
– Если бороду не сбреет, узнаю, а без бороды – по голосу.
– Что-то мне, брат, много в твоих рассказах непонятного, но пора и честь знать. Спокойной ночи!
– Счастливого пути, браток. Завтра приходи.
– Непременно приду.
Старший Зарев молча ехал домой, его не покидала мысль о том, чтобы, найти майора и узнать, кто он в самом деле. Здесь в доме брата были его люди, и он ни раз не пришел с ними поговорить, а еще военный. Не присмотрелся к тем людям, которые столько всего хорошего сделали в доме его брата Сергея Михайловича. Как быстро постарели, уже и брат дослужился до полковника, а еще молод, ему еще десяток нужно служить до конца службы.
Приехали домой, все встали, а Валерий Михайлович был далеко в своих мыслях от семьи.
Жена легонько толкнула: «хватит мечтать, полетал в облаках, пора и домой».
Майор выехал из дома Зарева в веселом настроении. Когда они заезжали в дом полковника, он встретил Ковалевского Петра. Значит здесь и сотник. Скоро он будет в доме колбасника Никифора и там его ребята, которые пошли за Ковалевским, скажут, где он живет.
В доме Никифора ярко горели лампы. Освежевав медведя, которого они привезли из леса, ребята делали колбасу. Увидев майора, посыльные подошли к нему и что-то сказали.
Майор оставил лошадь, надел полушубок и вышел с посыльным на улицу. Они прошли несколько улиц, остановились на углу около дома портного.
–Вон там смотрите, господин майор, двухэтажный дом с двойным забором.
Ковалевский трижды постучал в ворота, красноармеец открыл ему ворота и он вошел.
К ним подошли еще двое, и Леонид спросил:
– А кто-нибудь еще выходил или входил?
– Нет, господин майор, никто!
– Кому принадлежит дом?
– Когда-то жил портной, а сейчас он съехал и хозяин отдает дом в аренду.
– Верните семью портного назад и оплатите за него на три месяца вперед с одним условием, что мы здесь поселимся вместе с его семьей.
Вместе с семьей портного в доме поселился дядя Леня со своим сыном и снохой Раей.
Дядя Леня уходил из дома рано утром и поздно возвращался. Сын со своей старой лошадью привозил дрова из лесу и продавал на базаре. Сноха готовила еду.
На второй день Ковалевский вышел из двухэтажного дома, миновав дом полковника, зашел в небольшой домик.
Собака сначала залаяла, потом начала весело скулить и ходить на задних лапках вокруг Петра. Он вытащил кусочек хлеба и бросил собачке.
Через часа два к Ковалевскому подошел Украинский. Подъехала за ними машина, и они уехали в облисполком.
Прошло часа три, они вышли из облисполкома и поехали прямо к двухэтажному дому.
За целый день в дом вошли только двое. Прохожие, не доходя до двухэтажного дома метров пятьдесят, сворачивали на левую обочину и шли дальше.
Майор решил завтра утром обойти вокруг двухэтажного дома и в одном из них залезть на чердак и с помощью бинокля осмотреть дом, в котором бывает Ковалевский.
Двор был маленький, а высокий забор не давал возможность осмотреть его. Из своего укрытия он хорошо видел, кто входил и выходил, за стенами все исчезало.
Три раза в неделю во двор заезжала машина, около ворот высаживали шофера, за руль садился другой и въезжал во двор. Машина во дворе находилась полчаса, и затем снова выезжала.
Вернувшись домой, майор достал план дома, в котором бывал Ковалевский. Двенадцать комнат на первом и втором этажах. Такое расположение и в других домах, стоявших неподалеку от дома Ковалевского.
Нужно ждать Соловьева и Корженева. Если в городской тюрьме нет царской семьи, то они находятся в доме Ковалевского.
Через час пришел Соловьев, он был зол и расстроен. Поиски царской семьи в городской тюрьме не дали никаких результатов. Тюрьма была битком набита анархистами, меньшевиками, белогвардейцами.
Тюрьма стала чистилищем ада, через нее ежедневно проходили десятки, а то и сотни людей. Одних сажали, других выпускали.
За последние три месяца тюремную охрану заменили полностью. Набор тюремщиков разношерстный и в основном сидят только те, кто был арестован после семнадцатого года за исключением рецидивистов. В камерах одиночках сидят те, кто приговорен к пожизненному заключению за убийство и государственное воровство.