Золоту – жизнь, человеку – смерть
Шрифт:
В свое время, год назад, временное правительство не дало визы на выезд, тоже сделают и большевики.
– Послушайте, что пишут в газетах, журналах, говорят на улице: «Возрождения монархии не может быть!»
Временное правительство отказалось от республики, оно колебалось, а это признак трусости.
Большевики издали проект своей новой Конституции, в ней нет места монархии. Для них все ушло в прошлое. И конституционная монархия, и республика. Выбор за вами, если мы спасем царя, мы спасем и монархию. Вокруг восстали
Не сегодня-завтра восстанут чехословаки и весь этот восставший народ объединится вокруг нашего любимого царя.
Просидели до утра, начало светать, и все разошлись, так и не пришли к единому мнению, не объединившись и не избрав руководящий центр. Большинство проголосовали воздержаться и этот вопрос решить на следующем собрании. Дату проведения собрания не утвердили. Решили обсудить этот вопрос в узком кругу в отдельности по группам, потом собраться еще раз в таком же составе, как и сегодня.
Фуголь вышел неудовлетворенным и чуть возбужденным. Он зло выругался и когда выходил из собрания зло сказал Соловьеву: «Из этого роя не выйдет ни х…».
Князь Тимошкин, следуя позади майора, засмеялся.
– Почему вы так думаете, майор, люди многому научились за годы революции и не спешат на свои шеи петлю одевать.
– Они уже одели, дорогой князь. Вчера мы были господами, князями, графами, а сегодня большевики это все забрали, нас сделали гражданами.
– А что это значит?
– А то, что вы, я и вонючий конюх стали на одну ступеньку. Нас унизили, дали пинка в задницу, мы – никто. И это исходит от одного, засевшего в Смольном. Ему имя Ленин.
– Придет, господин майор, и наше время, вместо Ленина мы войдем в Смольный, не как побежденные, а как победители.
– С сегодняшнего дня мы утеряли с вами даже надежду, мы перестали верить друг другу.
– Не расстраивайтесь, майор, я помогу вам объединить наши силы, и мы еще отпразднуем свою победу.
– Ее у вас уже не будет, если чехословаки восстанут, большевики снова увезут куда-нибудь в новое место царскую семью. И они будут за тридевять земель в тридесятом царстве, куда и ворон не залетит.
– Побойтесь бога, господин майор, большевики не решатся на расстрел семьи Романовых.
– Они мыслят дорогой, князь, как и вы, и вы хорошо знаете большевиков и потому дали правильный ответ.
Князь испуганно посмотрел на майора, потом ускорил шаг и скрылся в темноте.
Майор сидел за столом с Соловьевым и Корженевым. Перед ними был план дома, где размещалась царская семья.
– Напасть на дом и освободить царя у нас есть сила, но сумеем ли сохранить ему жизнь? Большевики вооружаются и готовятся к длительным боям с белогвардейцами. Если спрятать семью в городе, ее большевики найдут быстро, а сумеем ли быстро уйти на соединение с восставшими чехословаками и белогвардейцами. Леса наводнены партизанами и разными бандами, беглыми людьми из тюрем.
– Может, свяжемся, господин майор, с полковником Заревым. Сергей Михайлович вами остался доволен, может он поможет спрятать наших заключенных.
– Его старший брат Валерий Михайлович долгое время искал вас, он догадывался о цели вашего приезда в Екатеринбург. Он старый монархист и преданный царю.
– У нас все готово, нужно только согласие его императорского величества. Объединяем свои тобольские отряды и готовимся к последнему броску. Наш девиз: «Свобода или смерть» – идти на верное дело во имя спасения царя батюшки!
Обсудив план, майор посмотрел на часы.
– Мне пора на свидание с сотником. А вы сходите к полковнику и его брату, договоритесь, когда мы можем встретиться.
Около Василия стояла студентка, которую он угощал пирогами. Он рисовал, и что-то веселое ей рассказывал. В парке прохожих не было, и майор прямо пошел к ним.
За последние дни знакомая Василия намного изменилась, она стала веселее, и на лице появился румянец.
– Вы все хорошеете, вам встреча с моим другом идет на пользу.
– Не говорите так, дядя Леня, он только так на виду у всех со мной веселый, улыбчивый и жизнерадостный. А как останется наедине, я и слова не могу выдавить от него. Молчит, как воды в рот набрал. Другие при людях молчаливы и тихи, а этот наоборот. Я ему не как девица нужна, а как личный почтальон, для вас тоже.
– И сколько у вас секретов, мне хоть один подарите.
Девушка уходит, а сотник остается с майором.
– Царевна сказала, что царь не дает нам согласие. Его предупредили, что чехословаки двинутся через некоторое время на город, и он не хочет рисковать жизнью.
– А царевна вчера мне другое сказала. Что какой-то князь-монархист тоже ждет согласия на побег его высокопревосходительства. Оба ваши предложения он обдумывает.
Царевич сказал, что отец не доволен тем, что вы спешите с побегом. Это можно сделать накануне входа в город чехословаков.
Я ответил, что вы обеспокоены за их жизни. Вывезут вас большевики из города в другое место, и мы потеряем ваш след, и вы вечно останетесь в заключении.
« Пока, вы сотник, здесь, нам бояться нечего», – ответил царь.
– Я передам ваши слова отцу, но вы постарайтесь сами с ним поговорить.
– К сожалению, разговор у нас с его императорским величеством не состоялся. Я передал еще раз ему ваши просьбы, но он к этому отнесся хладнокровно. Дни заточения притупили его ум, он стал раздражительным и безразличным.
– Разрешите мне поговорить с императрицей Александрой Федоровной. Когда я служил в Царском селе, то многие говорили, что все государственные вопросы решает не царь, а сама императрица. Он дает положительный ответ только с ее согласия. Можно подговорить царевну и царевича, ради их спасения.