Золотые костры
Шрифт:
Третий встречающий и вовсе не являлся человеком. Смуглая, с красноватым оттенком кожа, длинные, зачесанные назад волосы цвета спелой клубники, золотистые пытливые глаза и острый подбородок. Ржав — иное существо, довольно редкое в наших землях и не слишком жалующее людей.
Он предпочел человеческую одежду: вельветовый жилет, белую рубаху с расстегнутым воротом, короткие штаны, чулки и остроносые кожаные башмаки, как видно купленные у какого-то заезжего хагжита-торговца. Ржав просматривал лежащую перед ним стопку мелко
— Мастер ван Нормайенн. — Толстяк с перстнями обратился ко мне так, как было принято в их стране, и привстал с кресла, приветствуя меня. — Позвольте представиться, я Тобиас Шмидт, управляющий сего скромного заведения. Это господин Торстен ун Номанн, главный помощник нашего уважаемого бургграфа господина Бризена. А это…
Он замешкался, и ржав, сцепив пальцы, негромко произнес:
— Людвиг ван Нормайенн.
Особенность подобных иных существ — отсутствие личного имени. Они свято верят, что столь яркая метка навлечет на них беду и темные чары, а поэтому меняют свои имена чуть ли не ежедневно, предпочитая использовать только что услышанное и примерять под себя.
— Очень приятно, господин ван Нормайенн, — серьезно поприветствовал я его.
Секунду он пытливо рассматривал мое лицо, надеясь найти на нем хоть каплю веселья, затем указал на пустующее кресло:
— Будьте любезны. Я хозяин уютного гнезда порока. Желаете выпить?
— Благодарю. Куда больше я желаю узнать причину столь неожиданного приглашения.
— Понимаю вас, мастер. Господин Шмидт ответит на все ваши вопросы.
Толстяк помялся, прочистил горло:
— Само Провидение послало вас. Как только я узнал, что в город приехал страж, так сразу же взял на себя смелость пригласить вас для разговора.
Интересно. С учетом того что в Марздаме, втором по величине городе Барбурга, я находился не больше трех часов, а в день через восемь городских ворот проезжает довольно много народу и заметить среди них стража не так-то просто.
Особенно если страж путешествует инкогнито.
— Вы здесь по делам Братства?
Такой вопрос мне довольно часто задавали частные заказчики. Если стража привели в город интересы Арденау, то есть шанс, что он выполнит работу за счет городской казны, а не денег из твоего кармана.
— Нет. Проездом. — Я не планировал им хоть что-то объяснять.
— В нашем заведении произошло убийство, и мы хотели бы попросить вас помочь в расследовании. — Господин Шмидт рассеянно погладил один из своих чудесных перстней.
— Разве такими вещами не должны заниматься городские власти? Или вы намекаете на то, что к смерти причастна темная душа?
— Мы не знаем, — с большим сожалением произнес управляющий. — Поэтому и пригласили вас, чтобы вы развеяли наши сомнения.
— Ну, что же. Я готов выслушать вас.
— Убитый — бургграф Бризен. Он был нашим уважаемым клиентом и — не побоюсь этого слова — покровителем.
— К тому же ему принадлежало двадцать процентов заведения, — сухо добавил ржав. — Поэтому мы очень заинтересованы найти убийцу.
— Что вам известно?
— Немногое, — произнес господин ун Номанн. — Девушка, с которой он… отдыхал, стала кричать. В комнату ворвалась охрана. Нашли его в припадке на постели. Меньше чем через минуту он перестал дышать.
— Сколько лет было бургграфу?
— Шестьдесят два.
— В таком возрасте люди имеют свойство умирать от разных болезней. Сердечный приступ, например. Отчего, господа, вы считаете, что его милость пал жертвой темной души?
— Он был здоров как бык и в свои шестьдесят два руками гнул подковы, мастер, — мрачно возразил ун Номанн.
Я вздохнул:
— Одно не исключает другого. В жизни все случается. И сердце порой отказывает при наличии поблизости хорошенькой девушки. Я бы не исключал такую возможность. Что говорят медики?
Управляющий встал с кресла, подошел к бару, налил вина помощнику мертвого бургграфа, затем себе и, глядя в окно, осторожно произнес:
— Мы не показывали тело докторам, мастер. По сути дела, о том, что его милость мертв, знаем лишь мы с вами, моя работница и двое моих охранников. Распространение слухов о смерти нежелательно. Во всяком случае, пока.
— По причине?
— Политика.
Это могло означать все или ничего.
— Мы будем скрывать информацию как можно дольше, — поддержал управляющего господин ун Номанн. — Во всяком случае, до начала следующей недели.
— Из чего следует, что судебные власти ничего не узнают.
— Это проблема?
— Нет, господин ун Номанн. Не для меня. Для вас.
Он понял намек и небрежно ответил:
— С бургомистром и его людьми я договорюсь.
— Где тело бургграфа?
— Двумя этажами ниже. В леднике. Желаете осмотреть?
— Чуть позже. Расскажите мне, господа, о том, что творится в этом славном заведении. О нет. — Я с улыбкой поднял руку, видя, как вытягиваются у них лица. — Не о том, что происходит каждую ночь, и не о том, какие люди приходят сюда. Меня интересует, были ли здесь убийства, самоубийства, внезапные смерти.
— За последние десять лет ничего подобного, — ответил ржав.
— Значит, бургграф стал первой и, надеюсь, последней жертвой. А раньше этих десяти лет? Кто-то умирал?
— Одна из девушек. Сгорела от лихорадки.
Похоже, ее я и видел в коридоре. Но это не та, кого мы ищем. Светлые души не способны на убийства.
— Все?
— Все.
— У бургграфа были враги? — С этим вопросом я обратился к ун Номанну.
— А у кого из нас их нет? — философски заметил тот. — При его положении и власти недоброжелателей хоть отбавляй.