Золотые костры
Шрифт:
Я протянул ему оружие Кристины. Отец Себастьян неожиданно ловко взял его своими маленькими, пухлыми руками, подошел к окну, разглядывая в тусклом свете зимнего солнца. Я почувствовал, что он касается церковной магии — по спине волнами пробежали мурашки восторга, а в ушах едва слышно зазвучали хоралы.
— Не вижу никакой связи. — Инквизитор разочарованно вернул мне оружие. — Не знаю, откуда он у бургграфа, но никаких признаков колдовства, никаких страстей или смертей. Прежний владелец отдал кинжал добровольно,
— И все же мне кажется, что связь есть, — возразил я.
Он задумался над моими словами, достал платок, обстоятельно вытер покрасневший от насморка нос.
— Есть причины, чтобы так считать?
— Вчера за городом, на мосту через реку, меня пытались убить с помощью волшебства.
Вновь молчание, вновь носовой платок, затем внимательный взгляд.
— Жажду подробностей, мастер.
— Ветер постарался столкнуть меня с моста.
Большинство людей, услышав такое признание, рассмеялись бы, сочтя, что у меня богатое воображение или что я и вовсе псих, но отец Себастьян прищурился и едва ли не пропел:
— Как интересно. Следует полагать, что вы живы только благодаря чудесному кольцу на вашем пальце?
Оставалось лишь сожалеть, что он настолько внимателен.
Инквизитор протянул руку, и жест не вызывал сомнений, чего он хочет, но я даже не пошевелился.
— Ну, полно, мастер, — мягко укорил он меня. — Вы же знаете, что я все равно его получу.
Хотелось отправить сопливого клирика к черту, но я лишь сказал:
— И также знаю, что вы его вернете.
Я отдал ему кольцо Гертруды, разом теряя все свое дружелюбие. Колдун маркграфа Валентина уже отнял у меня одно, и я не позволю, чтобы этот человечек посмел забрать второе.
— Какая тонкая работа, — цокнул тот языком. — Я о волшебных плетениях. Тонкая и сделанная с любовью. Лично для вас, как я понимаю. Разве распятие нашего Бога не защитит вас от зла? Никогда не понимал этого преклонения перед амулетами.
Ответа он не ждал, и уже через десять секунд кольцо Гертруды возвратилось ко мне на палец.
— Лицензионное волшебство, ведьма с патентом. Хорошая защита от большинства темных наветов. Это не возбраняется. Итак, ветер подхватил вас вчера вечером?
— Верно.
— Так чего же мы ждем? — Он встал. — Не покажете ли мне точное место?
Уверен, отец Себастьян и так прекрасно знал, где находится мост через речушку, не думаю, что их здесь большое количество, но я не стал ему отказывать. Чем быстрее помогу ему, тем быстрее он отстанет и позволит мне заняться делами.
На улице нас ждали люди с лошадьми. Восемь крепких парней при клинках и арбалетах.
— У вас серьезная свита, отец Себастьян.
Тот, натянув на голову шапку из кроличьих шкурок, скромно развел руками:
— Что вы видите, когда смотрите на меня, мастер?
— Инквизитора.
Он рассмеялся:
— А я вижу коротышку. Господь даровал мне это, — он коснулся своего большого носа, — чтобы я находил злое колдовство. И это, — постучал себя по лбу, — дабы упреждать и распутывать козни еретиков. Но в мудрости своей он послал мне испытание и не наградил статью и силой, которые даровал вам. Я могу скрутить ведьму, но частенько с ней могут быть ее слуги и последователи. И с ними, к сожалению, я не справлюсь. Поэтому мои любезные молодцы всегда готовы прийти на помощь вере.
Я хотел спросить, разве не бог является заступником его веры и силой его, но играть в словесные баталии с инквизитором не то же самое, что с Проповедником, и лишь кивнул, подтверждая, что услышал слова отца Себастьяна.
Тот с помощью одного из своих воинов с некоторым трудом забрался в седло:
— К тому же, мастер, всегда удобнее держать под рукой собственных людей, а не бегать каждый раз на поклон к городской страже.
Повинуясь жесту инквизитора, один из солдат уступил мне коня.
Наш небольшой отряд проехал город, выбравшись через Литавские ворота, и довольно быстро оказался на мосту. При свете дня тот уже не выглядел таким зловещим, как вчера ночью, особенно если не обращать внимания на Пугало, сидевшее здесь, кажется, с прошлого вечера. В его наряде появился новый нюанс — черное воронье перо, воткнутое в соломенную шляпу. Даже думать не буду о том, как оно дотянулось своим серпом до вчерашней птицы.
— Интересно, — после недолгого молчания произнес отец Себастьян, неуклюже сползая с лошади. — Даже очень интересно. Отьедьте, голубчики. Я крикну.
Наемники, забрав у нас лошадей, повернули в сторону города, отойдя от моста шагов на четыреста. С другой стороны тракта медленно ползли крестьянские сани, но, увидев серую рясу инквизитора, возница натянул поводья и, поколебавшись, направился в обратную сторону.
— Как вы думаете, отчего он уехал, мастер? — проводил его взглядом отец Себастьян. — Потому что на его душе есть грехи или просто от страха? Как часто вы сталкиваетесь с тем, что люди шарахаются от вас?
— Случается.
— В этом наши профессии похожи. Нас боятся за то, что мы выполняем свою работу по Божьему велению. Весь мир полон глупцов и недалеких суеверий.
— Одно из них гласит, что не следует переходить мост, на котором увидел инквизитора.
Отец Себастьян лишь фыркнул:
— Божье испытание для меня. Я стараюсь смирять свои страсти, но порой мне хочется поймать одного из таких идиотов, верящих бабкиным сказкам, и хорошенько приложить его головой об камни.
Он втянул в себя холодный воздух, повел носом, точно ищейка, сел на корточки: