Золотые пески Шейсары. Трилогия
Шрифт:
Иллиана вынула битые стекла из оконного проема, перегнулась через него и спустила ноги вперед.
Второй этаж – не так высоко, но и совсем не низко. Она могла приземлиться без проблем, а могла и сломать ноги. Пришлось вернуться и поискать что-нибудь, что могло бы помочь спрыгнуть.
К счастью, небольшая комнатка, судя по всему, и впрямь предназначалась для переодевания. В углу помещения оказался большой шкаф, откуда девушка вытрясла целую гору дорогой церемониальной одежды. Здесь были мантии и плащи жрецов, туники жриц, какие-то платья-халаты
Время стремительно утекало.
Как только ее ноги увязли в мягкой «подушке», девушка подскочила и побежала к черному огню. На улице странная колдовская музыка как будто бы стала громче. Она проникала в Иллиану, отдаваясь в легких, будто качая ее, приманивая к себе:
«Вслед за ней пятнистый полоз Выполз, листьями шурша, Уж ушастый распластался, Будто вовсе не дыша…»
Однако девушка не испытывала никаких проблем с тем, чтобы бороться с навязанной, туманящей разум черной магией. Сила заклинания, что разливалось в воздухе, слишком слабо действовала на нее. Наверное, как и сказала Изумрудка, кровь у нее и впрямь гораздо больше человеческая, чем змеиная. Несмотря на то, что она все же сайяхасси.
Впрочем, сейчас это было неважно. Если проклятый огонь не имеет власти над ней, значит, есть шанс помочь мираям.
Чуть в стороне от площади столпились люди, ошарашенно глядя на то, как черное пламя разгорается все сильнее. Прошло совсем немного времени с начала проклятия, но некоторые уже пытались тащить к пламени откуда-то взявшиеся бадьи. Они споро наполняли кадки водой из озера, окружавшего со всех сторон храм.
Подбежав к ним, Иллиана схватила одно ведро и понеслась к центру темного пожара.
Приближаться к горящим нагам оказалось не просто страшно. Это было почти невыносимо. Девушка прикрывала глаза, стараясь не смотреть на лица кричащих женщин, на мужчин, которые пытались закрыть их своими телами, прижимаясь как можно ближе. Так огонь касался кожи уже не везде, а лишь в местах, остающихся открытыми.
Совсем скоро, сообразив это, мираи начали кучковаться, обнимая друг друга, превращаясь в один большой комок переплетающихся тел и хвостов. Между ними то и дело можно было увидеть немногочисленных змей. Маленькие разноцветные ленточки, среди которых где-то была и ее Изумрудка. Все они вместе с мираями ползли на звук зачарованной музыки, чтобы отдать свои тела голодному черному огню.
Подбежав почти вплотную, опасаясь лишь коснуться пламени, Иллиана вылила ведро воды на ближайшую нагиню. Ее волосы уже полностью исчезли, оставив голый череп, а лицо и руки целиком были покрыты ожогами. Но она не кричала, голос пропал. По ее щекам текли и мгновенно высыхали слезы.
Как только вода с громкими брызгами опрокинулась на мирайю, Иллиана подумала, что вот сейчас ей станет легче, огонь уйдет.
Но нагиня ее даже не заметила. А вода, что должна была бы погасить хотя бы часть пламени, просто испарилась, белым туманом исчезнув в воздухе.
Иллиана ахнула. Этого следовало ожидать: вода была бесполезна против проклятого огня.
Демоническая музыка звучала в ушах отвратительным звоном. Как писк тысяч комаров возле уха. Звонко и тонко, пронизывающе:
«Приходи и полюбуйся Красотой пейзажа, Ночь придет, огонь потухнет, И останется лишь сажа…»
Иллиана невольно вновь прислушалась к словам и под властью все сильнее накатывающей паники вдруг поняла, что у них есть всего лишь одна ночь. А наутро все будет кончено.
Повернув голову, она увидела, как к ней приближались две пока еще живых и здоровых мирайи. Они плакали, закрыв лица руками, но их хвосты неотвратимо несли их к огню.
Иллиана схватила одну из нагинь за талию, стараясь не дать ей войти в костер. Кажется, она что-то говорила ей, даже кричала.
Но та лишь посмотрела на нее широко раскрытыми глазами, из которых продолжали литься слезы. А затем просто двинулась вперед. Сила ее огромного змеиного хвоста была непреодолима. Иллиане пришлось отпустить мирайю, если она не хотела оказаться в огне вместе с ней.
Девушка упала на колени у самой кромки костра, с ужасом глядя, как две нагини коснулись пламени и мгновенно вспыхнули, чудовищно закричав.
– Это конец, – прошептала Иллиана, не замечая, что по ее щекам тоже уже давно текут слезы.
«…и останется лишь сажа…»
В этот момент двери храма Иль-Хайят с треском распахнулись, давая понять, что прежде кто-то запер их изнутри. И наружу, крича, выползла едва стоящая Райела.
– Я не хочу умирать! – закричала она, заламывая руки и двигаясь вперед.
А вслед за ней, белый как мел, со стиснутыми зубами на пороге появился Торриен.
Почти сразу он безошибочно нашел в толпе Иллиану. Взглянул на нее, медленно опустив веки и снова подняв. Словно… прощался.
Он тоже не мог сопротивляться песне. Как и все мираи. И тоже вот-вот должен был отдать себя во власть проклятого огня.
Иллиана почувствовала, как земля уходит из-под ног. Голова закружилась, а перед глазами заплясали разноцветные круги.
Он не должен был оказаться там, только не он…
Но он оказался. Как бы Иллиана ни пыталась его задержать, как бы ни кричала и ни тянула его обратно.
Торриен молчал. Улыбнулся один раз очень грустно и на ходу обнял ее, коротко поцеловав.
– Уходи. Не смотри на нас. Это моя вина, я открыл город. Я должен быть здесь, вместе со всеми.
– Что за чушь?! – заплакала Иллиана, хватая руки, которые выскальзывали из ее ладоней. – Это Фендор, это все Фендор! Я не знала, что он способен на подобное. Не знала! Пожалуйста, не уходи…
Золотой змей снова болезненно улыбнулся.
– Никто не знал. Не вини себя, – проговорил он тихо. – Помни, что я люблю тебя. Всегда любил, с первой встречи.
С этими словами он оттолкнул ее подальше от черного огня, который был уже слишком близок.