Золотые пески Шейсары. Трилогия
Шрифт:
Девушка хмыкнула.
Жизнь в обмен на постель…
Арлин окинула усталым взглядом своего мучителя.
Колючие черные глаза, короткие волосы, тщательно уложенные воском, орлиное лицо… Этот мужчина вбил себе в голову, что она похожа не фею. А ему всю жизнь хотелось провести ночь с той, которую породил Разрыв.
“Проклятый развратник…”
Фея отвернулась и уперла взгляд в стену.
– Эти твои крылышки, – протянул тем временем Ивар, склонившись к ней и проведя рукой по бутафорским крыльям на платье, – твои потрясающие крашеные волосы… Я был очарован с первого
Он уткнулся носом в ее шею и с наслаждением втянул воздух возле самой ключицы.
Арлин вздрогнула и попыталась отстраниться.
В тот же миг министр выпрямился, сцепил руки за спиной и, сжав губы в линию, отошел в сторону.
– Строптивая гусыня. Сразу видно, что плебейка! Не понимаешь, какую честь я тебе оказываю. Еще и жизнь твою никчемную пытаюсь спасти! Все бестолку! Словно жемчуг метать перед троллем…
Он прижал к носу надушенный платок привычным жестом.
– Так может стоит отпустить меня и все? – устало спросила Арлин.
– Вот еще! За то, что пробралась в замок в обход стражи, готовя покушение на его величество короля, завтра утром тебя повесят на Рыбной площади, где казнят всякую шваль. Так и знай. И никто не даст за твою жизнь и пол монеты.
С этими словами он развернулся и приготовился выйти из комнаты. Лишь на пороге остановился и немного лениво бросил:
– Впрочем, у тебя есть шанс передумать. До обеда.
И уже затем окончательно вышел, хлопнув дверью.
Арлин осталась одна.
Наверно где-нибудь в другой жизни она могла бы заплакать. Впасть в уныние или истерику. Но фея просто неподвижно сидела на стуле, изредка шевеля затекшими от веревок запястьями, пока не начала клевать носом и не уснула.
Что-то внутри нее будто застыло. Словно сердце обморозилось и покрылось колючими ледяными иголочками.
Ивар хотел, чтобы она провела с ним ночь. Может быть не одну. И ценой этому была бы ее жизнь. Велика ли цена?
Арлин не думала, что велика. Фея всегда считала, что жизнь – вот величайшая ценность.
Ее жизнь подарила ей мать, которую она никогда не видела, а, может, просто не помнит.
Ее жизнь пыталась сохранить для нее тетка, раз за разом цепляясь за сознание, утопающее в безумии.
Ее жизнь когда-то давно спас и Рейнар.
И все это было не для того, чтобы однажды она сама палец о палец не пошевелила бы ради собственного вызволения. Что такое честь и невинность, если на другой чаше весов – собственное дыхание?
В конце концов мерзкую ночь собственного позора Арлин могла бы и забыть. А после смерти забывать будет уже нечего и некому.
Однако почему-то при мысли о том, как она изменит своему дракайну, все внутри нее протестовало и переворачивалось.
Но и это было еще не все. Арлин прекрасно понимала, что стоит ей согласиться на предложение Ивара, как смертный приговор, от которого ее обещали избавить, окончательно будет приведен в исполнение. А все потому, что министр просто увидит на ней брачную метку фей и поймет: она – истинный монстр Разрыва, а не обычная преподавательница вуза, надевшая на бал платье с крылышками.
У нее просто не было шанса избежать гибели. Предложение Ивара не спасало ее, а точно так же обрекало на смерть.
А ведь это было именно то, чего боялась фея, когда не хотела сближаться с дракайном. Поцелуи с ним и крепнущая между ними связь усилила метку, заставила ее проявиться и сделала такой яркой, что нельзя не заметить. И теперь из-за нее фея не могла спастись.
Но, признаться, Арлин была этому даже рада. Да, совсем скоро толстая пеньковая веревка обовьет ее шею и затянется тугой петлей, пока ее тело будет болтаться в удавке, как мешок с картошкой. Зато ей не придется делать мучительный выбор: чужая постель или смерть. Этого выбора у нее просто нет.
А это очень легко, когда не нужно ничего решать.
Поэтому она и уснула, ни капли не волнуясь о том, что же будет дальше. От того, что она будет мучительно искать выход из положения, ничего не изменится.
Признаться, у нее еще оставалась легкая призрачная надежда, что ее спасет Рейнар. Но это скорее вспыхивали и гасли ее влюбленные фантазии. О том, как он ворвется в тюрьму на своих огромных черно-золотых крыльях, подхватит ее на руки и унесет далеко-далеко в закат, где им обоим не нужно будет прятаться. Где они могли бы быть действительно счастливыми.
Потому что здесь их до самой смерти будет преследовать лишь страх и безысходность.
Но Рейнар не пришел ни вчера, ни сегодня, ни через пару часов, когда Ивар снова вернулся, чтобы услышать ее отказ.
– Ну и подыхай, как собака, – раздраженно сплюнул он и вновь покинул комнату.
Все эти сутки Арлин ничего не ела, и вот это действительно приносило ей некоторые страдания. Как и тоска по Рейнару, застывшая в сердце ледяной иглой.
Арлин лишь надеялась, что не слишком обидела дракайна своим побегом и отказом. Ей хотелось, чтобы у него сохранились добрые воспоминания о ней после того, как ее казнят.
Хмурый Ивар вернулся через час в сопровождении двух гвардейцев. Арлин отвязали от стула, подняли на ноги, и фея вдруг поняла, что едва стоит. Все тело затекло, кисти занемели от веревок и не двигались. К счастью, путы связывали ее не слишком сильно, иначе, наверное, сейчас она бы уже лишилась рук от того, что кровь к ним давно перестала бы поступать.
– Вставай, – жестко сказал Ивар. – Как я и говорил, суд заочно подтвердил твою вину. Ты будешь казнена через повешение через пятнадцать минут.
Арлин могла бы в ужасе ахнуть и упасть в обморок от этой новости. Но по правде говоря, она всегда знала, что рано или поздно это произойдет. Так или иначе ее должны были поймать. Когда-нибудь…
Просто Арлин все же очень надеялась, что это случится еще нескоро.
Она тихо всхлипнула и закрыла глаза.
– А я предупреждал тебя, строптивая дура, – прошептал ей на ухо Ивар, заметив ее слабость.
Но, как ни странно, в его голосе было гораздо меньше злобы, чем ожидалось.
– Вот только сегодня я уже ничего не могу сделать для тебя. Поздно. Надо было соглашаться на мое предложение раньше.