Зона «D». Лучшие остросюжетные детективы. №1
Шрифт:
Марта холодно улыбнулась.
— Рон хотел, чтобы долг вырос еще больше. Тогда он бы смог забрать у нас дом, последний гараж, деньги на колледж детям. Все. А Сэмми… Никогда этого не понимал.
Я достал из кармана расписки.
— Можете сжечь их прямо сейчас.
— С радостью.
Мы смотрели, как горят оплаченные долги.
— Что, если Сэм узнает? — спросил я. — Узнает, что это вы наняли меня, а не Рон Ростовщик?
— Не узнает.
Был еще вопрос,
— Вам не было жалко мужа? — спросил я. — Он провел ужасную ночь.
Марта Лабарр мягко улыбнулась.
— Порой мы обязаны причинять боль тем, кто нам дорог, — сказала она. — Это и есть настоящая любовь.
— Золотые слова, — согласился я.
Людям нужна кровь
— Людям нужна кровь!
Дмитрий Навроцкий пыхнул тисовой трубкой.
— Смерть, жестокость, насилие, — вот чего хочет публика. От этого они… как сейчас говорит молодежь? торчат.
— А секс? — спросил я с надеждой.
Навроцкий закинул мне руку на плечо.
— Секс, мой дорогой мальчик, давно устарел. Чтоб наслаждаться женщиной, ты сам должен быть мужчиной. Разве же такие остались? Только вот вы да я…
Он усмехнулся.
— А на труп глазеть, разрезанный на куски, — любой неудачник может.
У лифта я задержался, чтобы сравнить их.
Знаменитому автору детективов стукнул шестой десяток. Волосы тронуты сединой, — наверное, он их красил. Густые усы, как у капитана дальнего плавания. Легкая хромота.
— Я как Мэрилин, — пошутил Дмитрий, поднимаясь по лестнице.
В просторном холле издательства стоял и другой Навроцкий — блестящий, из глянцевого картона. В руках держал книгу.
«Кинжал Дорина» — читайте новый бестселлер от мастера детективов!
Было уже за полночь, в издательстве людей почти не осталось.
Вахтер отпер нам двери. Это был седой старичок, с мокрой лысиной. На руке темнела наколка — тигр с какой-то плюхой на голове.
— А Дорина по-прежнему любят, — заметил я.
— Сам удивляюсь, — сказал Навроцкий. — Я написал о нем… когда? После перестройки. И гляди, до сих пор жив, курилка!
Он был прав.
И хотя критики занудно гундели, что, мол, новые романы о Дорине и в подметки не годятся первой трилогии, — книги по-прежнему разлетались большим тиражом.
— Вы идите в холл, — Навроцкий глубоко затянулся. — А я тут к нашему любезному издателю загляну… Погуторим малость.
Он хлопнул меня по плечу и зашагал по длинному коридору.
— Денег хочет потребовать, — раздался голос позади меня. — Все этому старому козлу мало.
Я вздрогнул.
За мой
Ей было чуть за тридцать, — и уже очень, очень давно.
Серое узкое лицо, в пальцах сигарета.
— Не знал, что здесь так много знаменитых писателей, — солгал я.
Я был уверен, что видел эту унылую рожу где-то на обложках, — но не смог бы назвать фамилии.
Она это поняла.
— Спасибо, хоть попытались, — хмыкнула романистка. — Мария Стрелкова. Марта Изразцова — читали?
— Врач велит беречь зрение.
Нет, дамочка посадила меня в лужу.
Мария и Марта, — кто ж из них урод с сигаретой, а кто — героиня ее романов? Как же к ней теперь обращаться?
Она кивнула на кабинет.
— Дмитрий давно ничего не пишет. Все это знают. Живет себе в Италии, сюда и не приезжает почти. На него ишачит команда «негров»…
Она хотела еще что-то сказать, но раздались шаги. Маша/Марта глянула через мое плечо:
— Ладно, пойду попудрю носик… То есть поссу.
Сей литературный пассаж заставил бы Пушкина удавиться от зависти.
Монстр ушел, я обернулся.
Хотелось узнать, с кем это она не захотела встречаться.
— А! Вы и есть тот милый молодой человек, который будет нашим консультантом?
Меня передернуло.
Нет, стоило тоже попудрить носик. Или задницу.
На меня налетел Восторженный Одуванчик.
Дамочке было за пятьдесят. Светлые волосы сложены в гламурное воронье гнездо. Глазки маленькие, словно булавкой в черепе выверчены.
И светилась в них глупость.
— Представьте, это же так здорово, говорить с настоящим, живым частным детективом!
Инга Кольцова выдавала по книге в месяц.
Имя ее давно стало синонимом коммерческого успеха, — и безвкусицы.
— О, — сказал я. — Поговорить с мертвым будет гораздо забавней!
Она запнулась.
Генератор глупостей в ее голове явно дал сбой.
Мне показалось, что надо подсахарить ситуэйшен, и я сказал:
— Наверное, нужен большой талант, чтобы написать столько книг? — спросил я.
Глазки Инги Кольцовой вспыхнули, как у робота, которого опять подключили в сеть.
Генератор глупостей загудел и вновь включился в работу.
— О, что вы! — воскликнула она, вцепившись в меня острыми лапками. — Любой может написать книгу. И вы! Попробуйте!
Воистину любой, — уныло подумал я.
— Простите, я опоздал.
К нам подошел Сергей Трубецкой.
Он курировал отдел детективов, — все это были полоумные овцы из его паствы.
— Навроцкий уже в кабинете, ждет вас, — подсказал я.