Зона «D». Лучшие остросюжетные детективы. №1
Шрифт:
— Тогда идем.
Инга схватила меня за плечо и повисла так тяжело, — словно я танкер с нефтью тащил.
— Сейчас все гонят халтуру, — продолжал Трубецкой. — Мы хотим, чтобы наши книги были самыми лучшими. Да. Каждый роман будет вычитывать настоящий частный детектив. Это хорошая реклама. У вас одно из крупнейших агентств в Москве, так что…
Он хлопнул меня по плечу.
— Конечно, делать вам ничего не придется. Да и времени нет, каждый роман вычитывать. Мы их даже на редактуру
Краешком глаз он показал на Ингу Кольцову; бедняжка не поняла, что речь идет о ней.
Мы вошли в кабинет. Дмитрий Навроцкий и правда ждал нас. Автор сидел в большом кресле, опустив голову.
Правда, вряд ли он успел заскучать.
Шея у него была сломана, тисовая трубка валялась на полу.
Трубецкой нервно переплел пальцы.
— Милиция скоро будет, — сообщил он.
— И что будет теперь с русской литературой? — ядовито спросила Марта. — Такая потеря. Надеюсь, нас скоро отпустят. Хочу надраться.
Я покачал головой.
— Не будьте так уверены. У вас обоих есть мотив для убийства.
— Что за глупость! — взорвался издатель. — Дмитрий был моей звездой. Его книги продавались, как пирожки. Таких авторов по всей стране не больше десятка! Зачем бы мне его убивать?
— Да, — согласился я. — Как же досадно платить гонорар звезде, которая уже лет десять не написала ни строчки. Навроцкий мертв, но капитан Дорин жив.
Я погрозил ему пальцем.
— Вы продолжите серию с другим автором… И будете платить ему гораздо, гораздо меньше. Тендер устроите, кто меньше запросит. Почему нет? Сотни писателей будут рады глодать объедки с трупа Навроцкого.
Я обернулся к Марте.
— Вы ведь строчили за него романы, я прав?
Трубецкой встал.
— Что-то Инга задерживается. Пойду ее позову; надо решить, что мы журналистам скажем.
Он вышел, бормоча себе под нос.
— Вам не очень-то нравилось быть литнегром, я прав? — спросил я, обратившись к Марте.
Та невесело усмехнулась.
— Нас называют «книггерами». И я до сих пор в этой карусели. А что поделать? Жить-то на что-то надо.
— Но ведь у вас и свои книги выходят.
— Это гроши, если сравнить с тем, что приносит Дорин.
Я понизил голос.
— А что скажете об Инге Кольцовой?
Лицо Марты и без того от красоты не страдало. Теперь же ее и вовсе расплющило.
— Глист, — решительно сказала она. — Глист от литературы.
Дамочка раздавила сигарету в пепельнице. Так, словно убивала саму Ингу Кольцову.
— Мы тут задницу дерем, пытаемся написать хоть что-то, достойное первой трилогии о майоре Дорине.
Ее передернуло.
— А она? У нее сидят
Как же она ненавидела этих мерзких людей! И вновь я подумал, что надо бы сменить тему.
— Но первая трилогия была хороша?
— Просто гениальна. Навроцкий сам служил в спецвойсках, и писал на собственном опыте. Потом, конечно, книги стали слабее…
— Скорей, идите сюда!
Крик Трубецкого пронесся по коридору.
Мы бросились туда.
Нашли его в женском туалете.
Издатель стоял у окна, держа в руках револьвер. Я еще раньше заметил, что у него кобура под одеждой.
На полу скорчилась Инга Кольцова, кто-то сломал ей шею.
— Это ты, — прошептал издатель.
Он вскинул пистолет и направил на Марту.
— Ты, чокнутая сучка. Ты убила их обоих.
Я поднял руки.
— Тише! Сергей, опустите пушку. Много кофе сегодня выпили, да?
Он пошел на нас.
Капитан Дорин, конечно, закрыл бы Дарью собой. Герой хренов.
Но я не хотел умирать ради какой-то писательницы, которую даже никогда не читал. Поэтому я бросился на слабую женщину, молодецки повалил на пол и выломал ей руки за спину.
— Отлично! — воскликнул я. — Мы ее поймали! Дайте мне что-нибудь ее связать!
Трубецкой растерялся.
— Ну пояс, — подсказал я.
Он кивнул и стал неловко расстегивать ремень.
Марта охала, плющась лицом о кафель. Пусть скажет спасибо, что полы чистые.
— Сволочь! — верещала она. — Да ты просто пиявка! Я знаю, это ты тормозил мои романы про Машу! Говорил, халтура, а на самом деле хотел, чтобы я писала тебе муру про дурацкого Дорина!
Трубецкой протянул мне пояс; я дал ему в рыло — и отобрал револьвер.
— Можете встать, Марта? — спросил я.
Она поднялась, — можете мне не верить, но после поцелуя с кафелем хоть на человека стала похожа.
— Скотина! — заорала она грубым прокуренным голосом профессиональной писательницы. — Сукин сын!
Кто б знал, что леди умеют так материться?
— Так ты с ней заодно, — шипел Трубецкой, цепляясь за раковину и пытаясь встать. — Сколько она тебе заплатила? Или ты с ней спишь?
— Ты мне чуть руку не сломал, — рычала Дарья.
Я покачал головой.
— Я бреду по колено в идиотах, — пробормотал я. — Всем заткнуться.
Они не послушали.
Тогда я выстрелил.
Пуля ушла в окно. Надеюсь, я там никакой самолет не сбил.
— Заткнитесь оба, — приказал я. — А теперь мы спустимся в холл и найдем настоящего убийцу.