Зона отчуждения
Шрифт:
В отличном расположении духа они подошли к авиакассе. Вместо девушки-оператора за стойкой сидел парень, и Анне вновь пришлось повторять все сказанное утром его напарнице. Парень, расплывшись в улыбке, внимательно слушал, кивал головой, подтверждая, что билеты заказаны и клиентка сможет улететь. Затем он долго звонил, вероятно, на головной офис, а когда наконец закончил переговоры, поставил брови домиком и извиняющимся голосом произнес:
– Сорри, мэм, я так сконфужен, но билетов нет.
– Как нет? Ты же только что говорил, что есть! – возмутилась Анна.
Клерк снова принялся звонить по телефону. После длительных переговоров
– Ладно, забудьте про этот рейс… На следующий билеты есть?
– Да, есть.
– А самолет полетит?
– Да, полетит, если погода будет хорошая.
– Мы можем купить на него билеты?
– Нет, сорри.
– Почему??? – сорвалась на крик Анна.
Из трубки послышалось какое-то невнятное бормотание, из которого Анна ничего не поняла, хотя превосходно знала английский. Она передала трубку молодому человеку и очень медленно, чтобы было доходчиво, сказала:
– Без билетов мы отсюда никуда не уйдем!
Вид у парня стал еще более виновато-печальный, но на скорость его действий это никак не повлияло. С выражением вселенской скорби он очень медленно вновь принялся названивать. Проведя переговоры, не изменившие выражение его лица, он изрек:
– Мэм, билеты есть в аэропорту. Может, вы там их и заберете?
– Нет! И еще раз нет! – воскликнула Анна. – Мы получим их здесь!
Несмотря на работающий кондиционер, лоб кассира покрылся капельками пота. Прошло еще пятнадцать томительных минут телефонных переговоров, а стрелки на часах неумолимо приближались к отметке, когда заканчивался рабочий день.
Неожиданно клерк поднялся из-за стола, достал откуда-то деньги, отсчитал какую-то часть, подозвал посыльного и отправил его за билетами. Затем, глядя на девушек невинным взглядом, сообщил, что билеты будут доставлены с 18 до 19 часов в гостиницу, а лично он закончил работу и уходит домой. Но, увидев, как у клиенток побагровели лица, мгновенно отреагировал:
– Нет, нет! Не волнуйтесь, вы обязательно получите ваши билеты. Сообщив это, он улыбнулся, закрыл офис и вышел на улицу.
Светлана вспомнила и выдала вслед балийцу все матерные выражения, услышанные ею во время работы в одесском грузовом порту.
Эпопея с билетами закончилась благополучно. Вылетать девушкам предстояло на следующий день после обеда. Анна позвонила Феликсу и сообщила о прибытии. После приземления в Джакарте девушки договорились обязательно встретиться.
Дружба, как и марочный напиток, с годами крепчает
Переговорив с Глебом, Феликс вернулся в дом Ставроса. Хозяева давно сидели на чемоданах. Марты он не увидел, но вскоре она приехала на такси-микроавтобусе и привезла кресло-каталку для транспортировки людей с ограниченными возможностями.
Греку обработали раны и наложили свежие повязки с минимальным использованием бинтов. В добротном костюме и демисезонном пальто он мало чем выделялся из общего фона. Разве что привлекали внимание легкая хромота и зафиксированная в согнутом положении рука.
Пока люди заканчивали последние приготовления, Ижик терся у ног Йованы. Животное явно чувствовало, что происходит что-то неладное, и не давало хозяйке проходу.
– Ставрос, ты не станешь возражать, если мы рыжего заберем с собой? Он чипирован… И все прививки сделаны.
– Конечно,
В аэропорту их встречали Мигель и Путу на новеньком «Фольксвагене Панамера». Перейдя работать в табачную компанию Феликса, Путу по дороге к вилле, расположенной на берегу океана, тренировал свой английский и рассказывал приезжим о достопримечательностях. На великолепной трехэтажной вилле гостей с нетерпением ждали. Перекусив на открытой террасе, обращенной к океану, гости отправились купаться. Через несколько дней к компании присоединились Аркадий, Алеся, Наташа, Юра и Глеб.
Юра впервые в своей жизни окунулся в соленую воду. Плавать он не умел, и поэтому был сильно удивлен, что не тонет в океане. Глеб, продемонстрировав разные стили, подплыл к нему и предложил себя в качестве тренера по плаванию. Парень с восторгом принял предложение, и они незамедлительно приступили к тренировкам, найдя себе, таким образом, занятие.
Кто не ошибался, тот не поймет Господа
Мужчина и женщина лет сорока сидели в освещенной предзакатным солнцем небольшой комнате. Обращенные лицом к лицу, они боялись взглянуть в глаза друг другу. Она, как школьница, плохо выучившая урок, опустив голову, теребила носовой платок, изредка прикладывая его то к глазам, то к носу. Он, положив руки на стол, не моргая, смотрел на круг, образованный соединенными кончиками больших и указательных пальцев. Смотрел, словно пытался в бесконечности кольца найти ответ на все накопившиеся вопросы. Время шло, но ни Феликс, ни Наташа не осмеливались нарушить тишину, чтобы не порвать единственную невидимую нить, объединяющую их в этот момент. Каждый пытался осмыслить то, ради чего они встретились именно сейчас. Каждого волновало, что произойдет, если кто-либо начнет искать оправдание своим поступкам, приведшим к трагедии. Станет ли Феликс, публично униженный женой, обвинять ее. Будет ли Наталья искать оправдания своим поступкам…
«Ну что я ей скажу? Спрошу, как ты могла? И что это изменит? Смогла и сделала… И мне даже известно, почему. Потому что женщина слаба по своей сути. А я как мужчина не имел права подолгу оставлять ее одну. Теперь я понимаю, что нет в мире богатств, способных заменить простое человеческое общение. По-настоящему любящее сердце любит не за деньги», – рассуждал Феликс. События последних дней кардинально изменили его отношение к себе и к окружению. Раньше он не задумывался над тем, что послужило причиной, подтолкнувшей человека к действию. Он оценивал действие. Теперь же он научился смотреть в корень, искать причины и понимать их. И он решил, что не имеет права судить человека, истинно раскаявшегося и умоляющего о прощении. Феликс понимал, что сам толкнул жену на измену и предательство…
Монотонной, бесконечной лентой-каруселью перед глазами Наташи прокручивались события последних месяцев, вызывая то страх, то ненависть, то жалость к себе. Она не знала, с чего начать, и была уверена, что Феликс не поверит ни единому ее слову. Хотя это ее мало тревожило. Для нее было важно покаяться и попросить прощения, и она решительно поднялась из-за стола, подошла к мужу и опустилась на колени. Подняв голову, заглянула ему в глаза и, с трудом сдерживая слезы, заговорила:
– Господи, молю тебя о прощении. Помоги рабу Божьему Феликсу простить рабу Божью Наталью!..