Зона поражения
Шрифт:
— Невероятно! — сказал Макар Иванович и зачем-то посмотрел на Зою.
Зоя не захотела присесть, стояла возле металлических шкафчиков и тоже смотрела в окно.
— Как вы догадались? — спросила она тихо.
Дмитриев промолчал. Хлопала дверь, входили и выходили какие-то люди, звонил телефон. Ревели моторы грузовиков, и за их ревом совершенно пропадал треск несоразмерно большого стационарного дозиметра.
— Вон там, на четвертом этаже ее квартира. — Зоя осторожно присела рядом. — Татьяна зациклилась на этой квартире, как я на шубе. Столько лет мучилась по коммуналкам… А потом ее мужу дали работу в Припяти. Они, собственно, из-за квартиры сюда и переехали.
Со стороны города подъехала еще одна машина, металлический кузов так сильно отражал солнце, что Макар Иванович даже прищурился, не поверил своим глазам. «Кадиллак». Дверца распахнулась, вышел человек в комбинезоне. Шлема на человеке никакого не было, и Дмитриев сразу узнал его. У этого чиновника из Министерства энергетики он в прошлый раз брал интервью. Неприятная личность. Опираясь на непроверенную информацию, Дмитриев пытался тогда выудить хоть что-нибудь, поймать этого человека на слове, но ничего не вышло. Скользкий оказался очень. Макар Иванович пошел на попятную, и расстались они в самых теплых отношениях.
— Я хотела ее как-то удержать… — шептала Зоя. — Но как ты удержишь? Что ей скажешь?..
Но он уже не слушал. В памяти Макара Ивановича всплыла фамилия чиновника: «Туманов! Именно так, Анатолий Сергеевич, подозревается в особо крупных хищениях государственной собственности, но никаких доказательств нет. Скользкий, как угорь, сволочь. И связи у него, на самом верху в Киеве, да, пожалуй, и в Москве связи…»
Дмитриев вдруг сообразил, что этот человек и здесь обладает немалой властью. Он вошел в помещение дежурки, сильно оттолкнул дверь и сразу расстегнул комбинезон. Металлический ремешок прошел между тонких пальцев, и из-под белой сверкающей ткани появился дорогой серый пиджак.
— Ну, пройдете вы по этому дому, — раздраженно говорил он, обращаясь к угрюмому оперативнику в бронежилете, вошедшему следом, — убедитесь. Это же полный бред. Пойдите, убедитесь. Почему вы решили, что я против? Если вас это успокоит, пожалуйста. Но, повторяю, это смешно! — Он полностью снял с себя комбинезон и присел на табурет, надевая и зашнуровывая вынутые из шкафчика блестящие полуботинки. И вдруг кивнул в сторону Дмитриева: — Вот, пожалуйста, прессу с собой можете прихватить! Макар Иванович, не желаете поохотиться за призраками?
— А что, в Припяти привидения завелись?
— Слишком большие смены, — устало сказал щеголеватый чиновник. — Держат несчастных ментов сутками под дождем. Вот они и сходят с ума. То им женщина почудится в опломбированном здании, то не понравится, что канализационный люк заклинило… Кой черт, вообще, кому это в голову пришло гаишника в канализацию пустить? — спросил он, обращаясь уже к оперативнику. — Для работ в канализации вообще требуется специальное разрешение!
— Значит, призрак женщины? — спросил Дмитриев. — Это в башне, что ли?
— На четвертом этаже! — зло проинформировал Туманов. —
Зоя вздрогнула. Почувствовав ее напряжение, Дмитриев поднялся, размял ноги. Лицо Зои заметно побледнело, щеки впали, глаза опять выглядели сумасшедшими — они расширились, теряя цвет. В любую секунду женщина могла сорваться.
— Так что призраки! — сказал Туманов. — Пойдете смотреть или все-таки нелюбопытно?
— Почему же, любопытно. Но не могу. Задержан до выяснения!
— За что же задержаны? — Чиновник позволил себе улыбку. — Неужели и корочка ваша не помогла?
— За глупость, — сказал Дмитриев, уже зная свой следующий ход. — Честное слово, хуже, чем в Чечне. Вообще на удостоверение не посмотрели.
— Так в чем же провинились-то?
— А я вообще ни в чем не провинился! — сказал журналист весело. — Вышел из машины по нужде, смотрю, в кустах рюкзачок. Замерил его — страшное дело! Счетчик как муха зажужжал! Ну и решил, лучше бы его внутрь за проволоку бросить, а то мало ли?
— Ерунда! — сказал чиновник. — Я поговорю с ними, поезжайте, Макар Иванович, посмотрите город… Я, знаете, большой поклонник вашего стиля… Красиво пишете. Правду пишете. Никаких фантазий. — Он голосом подчеркнул. — Никаких условно-проверенных фактов. Если хотите, возьмите мой «Кадиллак», поезжайте. А дама что, с вами?..
Затягивая галстук, чиновник остановился перед Зоей. Лицо его было освещено солнцем. Он протягивал руку:
— Туманов Анатолий.
— Зоя! — Она уже взяла себя в руки, настолько справилась, что даже щеки чуть порозовели. — Корреспондент, «События и факты».
— С удовольствием прочту вашу статью. У красивой женщины обычно бывает изящный слог! Впрочем, шучу! Поезжайте-поезжайте. Экскурсия по мертвому городу — это любопытно. Но вообще не рекомендую здесь долго задерживаться. Мужчинам плохо, женщинам здесь совсем нельзя!
12
У шлагбаума произошла какая-то заминка: неприятное навязчивое гудение холостых двигателей, нервное постукивание солдатских сапог, ругань сквозь зубы. Макар Иванович посмотрел. Через маленькое окно было видно скопление машин. Мелькнула в воздухе желто-черная палочка регулировщика. Дмитриев даже улыбнулся, несмотря на день, палочка была подсвечена и сильно дрожала. Перекрывая шум моторов, шоферы негромко матерились, но из машин своих все-таки не выходили. В ответ слышался такой же отборный хриплый усталый мат.
— Придется немножко подождать! — сказал Туманов, также выглянув в окно. — Но думаю, минут через двадцать рассосется. Максимум полчаса. — Он протянул руку, хотел дружески похлопать Дмитриева по плечу, но в последнюю минуту передумал. — Вы просто обязаны все это посмотреть. Вашу газету ведь и в Киеве читают. «События и факты»! — Он выделил название голосом. — Вы должны рассказать нашему обывателю, что призраков никаких нет. Вам наш обыватель только и поверит, — резко перескочив с пафоса на доверительный тон, он после маленькой паузы продолжил: — Знаете, Макар Иванович, ведь слухи и домыслы — это самое страшное, что бывает, а если к этому радиоактивному кошмару еще и мистику приплести… Ваша газета часто цитирует из Ивана Богослова… Как это там у вас: Полынь-Звезда, Конь Бледный… — Туманов расправил снятый комбинезон, застегнул зачем-то его и, вдруг повернувшись, уперся смеющимися глазами в глаза Зои. — Вы, я вижу, уже напугались? Не нужно бояться… Если наши доблестные журналисты начнут бояться, кто же народ будет успокаивать?