Зов издалека
Шрифт:
Он посмотрел на нее сверху вниз — она была почти на голову ниже его.
— Я-то гражданка Швеции.
— Я не спрашивал.
— Южная Корея. Меня удочерили… Кое-кто называет это похищением.
Винтер не стал комментировать неожиданное заявление.
— Я знаю своих настоящих родителей.
— А вы еще не были… там?
— Пока нет.
Лена Суоминен ждала их в районной конторе «ББ». Она уже нашла копию расходного ордера, по которому было внесено 4350 крон за трехкомнатную квартиру площадью 69,9 квадратного метра.
Винтер повертел в руках бумажку.
— Значит, это копия?
— Да. Нам пересылает их главная контора, а они, в свою очередь, получают их с почты. Я так думаю.
— И вы их архивируете?
— Да.
— А где оригинал?
— Вероятно, в Почтовом банке в Стокгольме. Как и платежные извещения. Все идет туда.
Винтер еще раз посмотрел на копию. Кто-то от руки написал номер счета «ББ» — 882000-5. Прямыми, почти печатными цифрами. В клеточке «сообщения» стояла еще одна цифра. Ни имени, ни адреса.
— А это что — номер квартиры?
— Да. Триста семьдесят пять. Это номер квартиры.
— Так что имя писать не обязательно?
— Нет.
— Скажите, а часто ли платят за квартиру таким способом? Я имею в виду — вручную?
Лена Суоминен, как ему показалось, улыбнулась.
— Некоторые теряют готовые платежки. И звонят сюда, спрашивают номер счета. Но это не тот случай.
— Простите?
— Для расходных ордеров существует другой номер счета.
Винтер еще раз посмотрел на копию.
— Восемьсот восемьдесят два три ноля — пять?
— Нет. Это обычный счет «ББ».
— Но значит, можно послать деньги и на этот, как вы говорите, обычный счет? Не обязательно на тот, другой, для заполненных вручную ордеров?
— Да.
— Но тогда надо знать этот номер… например, прочитать его на платежном извещении… — Он не столько спрашивал, сколько пытался понять. — И этот номер счета один для всех съемных квартир вашей компании в Гетеборге?
— Да.
— А сколько всего квартир в Норра Бископсгорден?
Лена Суоминен задумалась. Ей было около пятидесяти. Широкое умное лицо. Она говорила с заметным финским акцентом, что немного скрашивало официальный тон.
— Около тысячи двухсот.
— И многие оплачивают счета за квартиру на почте, если я правильно понял? Даже те, кто платит по извещениям?
— Да.
— И по расходным ордерам?
— Да… многие не используют извещения, потому что не в состоянии заплатить всю сумму разом. Они вручную заполняют ордер и платят сколько могут. К сожалению, это так. Очень печально — и для них, и для нас.
— То есть платят по частям?
— Да… или по крайней мере вносят первый взнос. Иногда он же и последний.
— И часто так бывает?
— Все чаще и чаще.
Одиночество и бедность… Как быть, если человек в состоянии заплатить только за часть своей квартиры? Воздержаться от посещения гостиной?
— А иногда мы даже не можем понять, кто и за что заплатил. Ни имени, ни адреса, ни номера квартиры. А деньги переведены.
— И что вы с ними делаете?
— Держим на особом счету. Я называю его слякотным.
Винтер еще раз прочитал копию. Оригинал, значит, лежит в Стокгольме… Можно попросить переслать его, предварительно осторожно поместив в пластиковый конверт. Какая-то ниточка… Определенно. Ниточка.
— Большинство платят в ближайшей почтовой конторе? Ведь так?
— Так. Это я знаю точно. Почта на Ленсмансторгет.
— А как вы можете знать точно? Ведь в компьютере этих данных нет…
— Нет.
Внизу на бумажке стоял длинный ряд цифр. Среди них ему удалось вычленить дату, когда сделали перевод. Как и сказала Карин Сольберг — в первый же рабочий день сентября. Хелены Андерсен уже две недели не было в живых.
— А что значат другие цифры? После даты? — спросил он.
Лена Суоминен взяла у него копию.
— Это код почты. Думаю, те же цифры стоят и на квитанции, которую получают плательщики.
Винтер прочитал вслух:
— 01-223730. — Он понятия не имел, откуда эти цифры взялись и что они значат, но это, в конце концов, можно выяснить.
А может быть…
— Это, случайно, не телефон почтовой конторы?
— Нет, — покачала головой Лена Суоминен.
— Дайте мне, пожалуйста, телефонный каталог, — попросил он и нашел нужный телефон в рубрике «Почта». Обслуживание заказчиков.
Он набрал номер, и автоответчик поставил его на очередь. Винтер повесил трубку и нашел номер конторы на Ленсмансторгет. После двух сигналов трубку сняла женщина.
— Добрый день, меня зовут Эрик Винтер. Я комиссар уголовного розыска. Мы расследуем преступление, и мне нужны от вас кое-какие факты. Нет, только факты… Нет! Вам это ничем не грозит! Речь идет о цифрах на квитанц… Да, именно эти… Нет-нет, квитанция у меня в руках… Прошу вас! Слушайте внимательно! Что значат следующие цифры?
Ему наконец удалось втолковать подозрительной работнице почты, где он взял эти цифры.
— Значит, первые две цифры — тип услуги? Ноль один означает внесение денег? А следующие четыре? Да, сразу после ноль один… П-номер? То есть где именно внесены деньги? — Он повернулся к Лене и Карин и, прикрыв рот рукой, сообщил, что собеседница пошла за какой-то папкой. — Да… 2237. Да… Мольнлюке? Точно… Да, эти самые цифры. А после них идут… Что?.. Литра? Литера! И литера… это касса? Вы сказали, касса? Значит, цифры ноль ноль три ноль — это номер кассы, принявшей оплату… То есть вся комбинация цифр означает, что деньги именно за эту квартиру были внесены второго сентября в почтовой конторе в Мольнлюке в определенную кассу? Ноль ноль три ноль? Спасибо…