Зов издалека
Шрифт:
Хальдерс еще раз прикинул, почему Свенск притворяется дурачком.
— Пощупайте арабов.
— Арабов? — удивился Хальдерс.
— Ну, этих… исламистов. Скорее всего это они. У них летом все время были свары. Вы это знаете не хуже меня. Поглядите хотя бы, что происходит в Алжире.
29
Рингмар пересек мост. Вдоль гавани в тумане стояли длинные товарные составы.
— У меня такое чувство, что я здесь уже проезжал, — сказал он.
— И не так давно.
Винтер напряженно думал, что их ждет. Очень хотелось курить.
— То из-за солнца ни черта не видно, то из-за тумана.
— Трамвай! — крикнул Винтер, и сигарилла выпала изо рта. — Осторожней!
Трамвай с истерическим звоном прокатил в нескольких сантиметрах от переднего бампера.
— Они думают, что одни на дороге, — проворчал Рингмар и отпустил сцепление.
— Технически так оно и есть. Если под дорогой подразумевать рельсы.
— Не придирайся.
Он тоже нервничает, подумал Винтер. Болтовня помогает снять излишнее напряжение, а вот столкновение с трамваем — вряд ли.
Они приближались к Ворведерсторгет. Площадь словно парила над землей — в тумане очертания домов казались нереальными.
— Как будто это произошло лет десять назад… в другое время. Или в другой стране.
— Так оно и есть, — сказал Винтер.
— След совсем слабый.
— Они долго держались… не давали о себе знать. Может, что-то извне?
— А может, из-за жары.
— В кожаной куртке всегда жарко.
— Теперь «Ангелы Ада» то и дело появляются в костюмах. — Рингмар покосился на графитового цвета пиджак Винтера от «Корнелиани» и на плащ от «Оскар Якобсен».
— Если появляются вообще… Они, как английские футбольные хулиганы.
— В каком смысле?
— Их не видно… но они есть.
— Но наши-то «ангелы» вроде бы под контролем… Или мы так себя успокаиваем: «ангелы» под контролем.
— «Ангелы» очень изменились… — Винтер повернулся к Рингмару. — И речь не только о футболе.
На указателе было написано «Норра Бископсгорден». Винтер покосился на огромные жилые комплексы. Верхние этажи тонули в дымке. Дома были такими длинными, что, казалось, уплывали на север… в туман. Стены пестрели параболическими антеннами. Словно огромные слепые глаза, устремленные в космос. Или уши… уши, настроенные на звуки и видения далеких стран, которые снятся людям по ночам.
— Никогда не видел столько парабол в одном месте, — удивился Рингмар.
Винтер не ответил, рассматривая карту.
— Димведерсгатан, — сказал он. — Жилищная контора, Димведерсгатан. [16]
— Подходящее название… И смотри, куда она ведет! Вот здесь, в самом конце, — Зимняя школа. Туман, туман… а потом бац! — и зима.
— Ничего случайного в мире нет, — заключил Винтер.
Карин Сольберг ждала их на улице перед входом в контору. Среднего роста, темноволосая, в дождевике. Винтер удивился — у девушки было откровенно азиатское лицо. Китай… или Корея. По телефону она говорила без малейшего акцента. Скорее всего выросла в этих краях. Или даже родилась. Он вспомнил Анету. Чему он, собственно, удивился?
16
Димведерсгатан — улица Туманов (швед.).
Они прошли в контору. Карин пригласила их сесть, однако Рингмар остался стоять, только расстегнул плащ. Винтер сел было, но, увидев, что никто не последовал его примеру, тоже поднялся.
— Значит, квартирная плата за сентябрь внесена, — отметил он. И что, собственно, мы здесь делаем? — Я правильно вас понял?
— Да. Сразу после выходных.
— Так что напоминание посылать не пришлось.
— Нет… этим, собственно, не я зани… В общем, напоминание посылают обычно через пять-шесть дней просрочки.
— И вы утверждаете, что не видели… Хелену Андерсен и ее дочь уже давно.
— Не я… госпожа Бергман. Я даже не уверена, что помню их в лицо. Я здесь не так давно работаю.
— А как зовут дочь?
— Йенни.
— Откуда вам это известно?
Она показала рукой на списки жильцов на письменном столе.
«Собственно, нет такого закона — квартирную плату может внести кто угодно, не обязательно квартиросъемщик. Был бы такой закон, мы никуда бы не ездили, — подумал Винтер. — Сиди и жди, пока настанет час платить за квартиру».
— В этих двух жилых комплексах триста квартир. И текучесть у нас в районе… сами понимаете. А этот комплекс, где живет… жила… живет Хелена Андерсен… самый большой.
— И пожилая дама тоже там проживает?
— Эстер Бергман? Да… через два подъезда.
— Тогда пошли к ней, — сказал Винтер. — И позвоните, пожалуйста, слесарю… есть такая должность?
Карин Сольберг молча кивнула.
В таком тумане невозможно понять — кончился дождь или еще идет. Бесконечные красные кирпичные дома, составляющие жилые комплексы Норра Бископсгорден. Многоэтажные постройки, которые они видели на въезде, были только по периметру — стояли как часовые. Или как стены, отгораживающие жизнь в районе от окружающего мира. А здесь, внутри, дома сравнительно невысокие, с просторными дворами и детскими площадками. Небольшое футбольное поле. Семь на семь играть можно, прикинул Винтер. Шведский флаг. Мимо прошли несколько человек — ни одного светловолосого. У магазина поодаль стоял крытый грузовичок с яркой надписью «Симмо Гросс».
Они вошли в широкие ворота. Большой двор, хотя в таком тумане определить трудно. Во всяком случае, другого конца почти не видно. «А для Эстер, должно быть, всегда так, — подумала Карин Сольберг. — Все в тумане. Я сейчас вижу ее глазами». Несколько детей висят на маленькой шведской стенке. Две женщины в черном держат над собой дождевик, как палатку. Один малыш крикнул что-то, что именно, Винтер не расслышал. Голос словно утонул в тумане, затерялся в стенах домов.
Они свернули налево ко второму подъезду. Винтер прочитал список жильцов у лифта. Али. Хайави. Гюльмер. Санчес. И наконец Бергман. По две квартиры на этаже. Они прошли пол марша по лестнице, и Карин позвонила в дверь. Он посмотрел на Рингмара. Черт, он же обещал прийти один! Не успел Винтер додумать эту мысль, как дверь открылась. Старушка точно ждала их звонка.