Зов издалека
Шрифт:
И взгляд у него бы такой же: то внимательный и настороженный, то рассеянный, словно сфокусированный на какой-то точке далеко за пределами горизонта.
— Значит, вам нравится оказывать людям услуги, — произнес Винтер.
— Да… так уж я устроен.
— Тогда расскажите все с самого начала.
— С какого момента?
— С того момента, когда вас попросили помочь.
Между ними на столе крутился магнитофон. Рядом с Винтером молча сидел ответственный за допросы
— Только я припарковал машину…
Интересно, как ему удавалось месяцами водить машину, не имея водительских прав. У него их никогда не было. Автомобиль принадлежал брату, но тот почти им не пользовался.
— Когда это было?
— Когда припарковал? В прошлом месяце… Или в конце позапрошлого? В общем, припарковался я там же, что и в этот раз. Свободное место было, и я…
— Что вы собирались делать?
— Делать? Купить кое-что, естественно.
— Где?
— В «Тернингене». Братан просил купить снюс, и у меня кончился… Ну, еще там хлеба, картошки…
— О’кей… значит, вы заперли машину и собирались идти в магазин… И что было дальше?
— Она подходит и говорит… я уже повернулся идти, а она подходит…
— Вы ее не заметили раньше?
— Пока из машины не вышел?
— Да.
— Нет, не заметил.
— А когда парковались?
— А какая разница? Вот тоже…
— Отвечайте на вопрос.
— А вы что спросили?
— Видели ли вы эту женщину, пока парковались, но еще не вышли из машины?
— Нет… не помню.
— Значит, вы вышли, повернулись и сделали несколько шагов. Дальше?
— Как я сказал. Она подошла ко мне с этим чертовым конвертом.
— У нее был конверт?
— Был.
— Как он выглядел?
— Как выглядел? Коричневый… не большой, но и не маленький, не такой, как письма пишут. «А»… «А» с чем-то, не помню, с чем. А что вы спрашиваете? Вы же сами взяли его из бардачка.
В перчаточном ящике машины и в самом деле лежал пустой конверт формата А5.
— Как он выглядел? — повторил вопрос Винтер и протянул Якобссону белый конверт того же формата.
— Да… — Якобссон взял конверт и подержал в руках. — Размер такой же… только тот был коричневый.
— Значит, она подошла к вам. С этим конвертом. Вы этот конверт сразу увидели? Она держала его на виду?
— Да.
— И что она сказала?
— Спросила, не хочу ли я немного подзаработать… Нет, она не сказала «немного»… говорит, не хочу ли я подзаработать.
— А вы?
— А я — ничего. Смотрю на нее — и все.
— Смотрите на эту женщину?
— Да, я же сказал…
— Опишите, как она выглядела.
— А там много и не разглядишь. Темные очки, шляпа… Я даже волос не видел… Майка и длинные брюки. Больше и не помню ничего.
— Белокожая?
— Что?
— Какой у нее был цвет кожи? Белокожая или чернокожая?
— Нет… не негритянка, если вы про это. Загорелая — это да… но очки такие здоровые… чуть не всю морду закрывают.
«Поговорим попозже. Парень явно может рассказать про ее внешность и побольше».
— И что она?
— Я же сказал — говорит, не хочу ли я подзаработать.
— А вы?
— А я ничего. Смотрю и смотрю на нее как идиот. Если честно, дело мне и тогда темным показалось… Даже жутковато — подходят к тебе и суют конверт.
— И что она?
— Говорит — можешь подзаработать, если окажешь мне небольшую услугу. Ты, мол, в конце каждого месяца будешь ходить на почту, вносить квартплату и ставить номер квартиры в квадратике.
— А конверт зачем?
— Там же бабки лежали, черт их задрал… И записка с номером счета…
— И куда вы дели эту записку?
— Куда дел… выкинул, ясное дело.
— Почему?
— Номер-то я запомнил. Я все цифры запоминаю. И потом… я же понимаю, что дело темное, так что лучше бумажки не хранить. Это у меня правило такое — бумажек не хранить.
Якобссон осклабился. Винтер еле сдержался. Его душило нетерпение, но он понимал: только медленным, утомительным допросом можно что-то выудить из этого парня.
— Скажите номер.
— Что?
— Скажите номер счета, по которому вы платили. Вы же все цифры запоминаете. Вы сообщили, что должны были заплатить за два месяца и получили за эту работу пять тысяч крон.
— Не за два, а за три. И не пять тысяч, а десять. У кого здесь память страдает? — Он посмотрел на Коэна и, подмигнув, мотнул головой в сторону Винтера. — Он и сам не помнит, два месяца или три.
Коэн кивнул.
— О’кей, — сказал Винтер. — Можно услышать номер счета?
Якобссон замолчал — уставился на магнитофон и молчал. В комнате становилось жарко — Винтер почувствовал холодную струю воздуха от кондиционера. Якобссон прокашлялся.
— Это же допрос, вашу так… Человек нервничает. Ничего странного… Вы и сами не помните, за сколько месяцев я должен был платить.
— А где деньги? — спросил Винтер, хотя заранее знал ответ.
— Вы как, нормальный? Кошмары не мучают? Не в банк же я их положу всем на удивление.
— И где же они?