Зов издалека
Шрифт:
— Поедим в ресторане.
— Я слышу речь законченной домохозяйки… Но если идти куда-то, мне надо принять душ. — Он начал расстегивать сорочку. — И размяться. Весь день не шевелясь смотрел видео.
— Вы там только и делаете, что развлекаетесь.
— Ага.
Она принесла джин.
— И как там, Эрик? — Ангела приняла у него сорочку.
— Там? Как там? Движемся понемногу вперед… но я страшно тревожусь за ребенка. Ты же сама знаешь… прогноз не самый лучший.
— Я тоже об этом думаю… Вы проверяли приемные покои?
— Доктор интересуется, спрашивали ли мы врачей? Да, конечно… разумеется.
— Хелена… мама.
— Что — Хелена?
— Если у нее нет родственников… никто по крайней мере пока не объявился… все равно, где-то же она росла…
— Узнав ее имя, мы сразу проверили все возможные управления, учреждения, общества и объединения, которые только есть под небесами. Включая детские дома и все такое.
— Хорошо, хорошо… Но я сегодня думала о Хелене… Когда она была в возрасте своей дочки. Как ее? Йенни? Она никогда не лежала в больнице, эта маленькая Йенни, или вам не удалось это установить? И ее мама тоже. Теперь, в эти годы. А когда была ребенком? Или ее просто привозили в приемный покой. Что-то там случилось. Упала, кровь носом пошла, подозрение на аппендицит… Хелена, не Йенни.
— Я понимаю… продолжай.
— Допустим, маленькая девочка по имени Хелена Андерсен много лет назад поступала в приемный покой. Или лежала в больнице. В таком случае должна сохраниться ее история болезни.
42
Винтер наткнулся на Бергенхема на парковке перед управлением. Он шел на работу, а Бергенхем до обеда был свободен. За спиной у него в ременной переноске сидела Ада. Винтер молча обогнал Бергенхема. Ада смотрела на него широко раскрытыми глазами.
— Мы уже встречались, — сказал Винтер.
— Не далее как вчера, — улыбнулся Бергенхем.
— Я не с тобой разговариваю, — сурово произнес Винтер.
— А-а-а… не со мной…
— И как дела? — Винтер осторожно провел пальцем по щеке малышки. Удивительное чувство — мягкая, нежная, бархатистая кожа… даже и сравнить не с чем.
— Все нормально, — сказал Бергенхем.
— Я же сказал — не с тобой разговариваю.
— Я за нее. Она потеряла дар речи. Ты произвел слишком сильное впечатление. Можешь, кстати, подержать ее немного?
— Если решусь…
— Я присяду на корточки, чтобы тебе было удобнее.
Винтер протянул руки, и Ада пронзительно заверещала.
— Не хочет, — растерялся он.
— Это она тебя испытывает. Бери, бери…
— О’кей. — Винтер осторожно взял Аду на руки. Крик тут же прекратился. — И что делать дальше?
— Ровным счетом ничего, — сказал Бергенхем.
Ада сидела у Винтера на руках и не отрываясь, серьезно смотрела ему в глаза.
— Я слышал, что молодежь в ее возрасте считает, будто это не так уж весело — спать по ночам.
— Где ты это слышал?
— Не помню… читал где-то.
— Ада ничего такого не читала.
Винтер исподтишка наблюдал за Бергенхемом. На десять лет моложе его. Или даже одиннадцать. А сейчас ему казалось, что все наоборот. Ларс обладал знаниями и умениями в области, где он даже в ученики не годился. Хорошо, что Ангела не видит эту сцену.
Винтер осторожно вернул ребенка Бергенхему.
— После ленча увидимся, — сказал он.
— Мы поедем с Янне… заканчиваем первый раунд. Осталось совсем немного.
— Будут и другие, — успокоил его Винтер.
— Да… словно кран открыли. Не сравнишь с тем, что было… народ, кажется, только и ждал, чтобы начать рассказывать байки.
— Иногда такое впечатление, что прошел год… а то и не один.
— Вчера позвонили несколько человек, и все знали точно, где искать девочку.
— И позавчера тоже.
— Нам нужно еще человек сто.
— Вот как…
— Но об этом лучше не говорить.
— Можешь говорить все, что хочешь… — Винтер присел на корточки рядом с Адой и скорчил смешную, по его мнению, гримасу.
— Спасибо и на том…
— А я не с тобой разговариваю…
Стол у Биргерссона, как всегда, был пуст и лоснился лаком. Стуре курил у открытого окна. Винтер решил воздержаться. Лицо у Биргерссона было красным, словно он только что сидел у костра.
— По-моему, все журналисты страны собрались на озере, — сказал Биргерссон. — А вдруг водолазы что-нибудь найдут?
— Может, это и хорошо.
— У тебя теперь есть чем их порадовать.
— Главное — не надувать щеки.
— Ты еще злишься?
— Да…
Биргерссон достал из ящика пепельницу и стряхнул пепел. Та же процедура. Всегда одно и то же.
— Слышишь? Мотоциклы…
— Поменьше. Стало холодней…
— Тепло вернулось.
— Это не совсем то тепло…
— Эта чертова стрельба в Хисингене… Как его зовут? Буландер? Мы его посадим когда-нибудь? Мне не нравится, что он исчез…
— Ты сам все прекрасно знаешь, Стуре.