Зов топи
Шрифт:
— У меня нет ни одной, — пожал плечами Безмолвный герцог.
— На болотах такое не в почете? — удивился Беррис.
— Кожа человека недолговечна. У нас их редко делают.
— Жалко-то как, — вздохнул Беррис. — Это ведь красиво.
— Ты и так пятнистый как тюлень, — поморщился Йохан. — Белой осталась только задница. Не будь это место нечистым, ты бы и там нашел уголок для десятка богов.
Беррис пропустил его слова мимо ушей, с хрустом разгрызая хрящик. Сила татуировок каким-то чудом защитила не только его жизнь, но и зубы, которые до сих пор были в отличном состоянии.
Стемнело быстро, слуги зажгли свечи. Рихард маялся от скуки, односложно отвечая на вопросы и не делая попыток поддержать беседу, но с прибытием Керана обстановка оживилась. Закутанный в меха худощавый невыразительного вида человек, показался Рихарду самым опасным из братьев. В Керане он распознал беспринципного, гибкого интригана, способного строить сложные планы и терпеливо выжидать. Властолюбивый человек, обладающий подобными качествами, может достичь больших высот. На лице Керана словно маска застыла мягкая добродушная усмешка, но желто-зеленые глаза смотрели холодно. Он обращался к гостю уважительно, с вежливым интересом. Поинтересовался, удобно ли его устроили, понравилась ли комната. Узнав, что об этом еще не было и речи, возмутился, отругав Йохана за негостеприимность, и вызвался проводить Рихарда. Свое представление он разыграл мастерски, Марек даже не предложил свою помощь.
Оставшись с Безмолвным герцогом наедине, Керан сбавил шаг, словно неспешная прогулка по серым узким коридорам была его любимым делом.
— Что ты думаешь о нашей семье? Наши нравы тебя не шокировали?
— Пока что, — пожал плечами Рихард, — я не увидел и не услышал ничего необычного. Все семьи похожи. Есть надежда, что твоей отец не подведет и удивит меня.
— Уж отец постарается… Нет ничего странного в том, что Марек, а не Йохан добрался до тебя первым. Он всегда был сообразительным, не лишенным гибкости, житейской хитрости. Если бы не его вспыльчивость и нетерпение, он мог бы быть полезен.
— Тебе нравятся подобные качества в людях?
— Да, — признал Керан, неловко поправляя огарок свечи и пачкая воском рукав. — Буду откровенен: узнать, что на свете есть некто, способный тайно руководить королями, управлять их жизнью, будучи прямо на виду и в тоже время сотни лет оставаясь незамеченным… — он прикрыл глаза, глубоко вздохнув, — было восхитительно. Я и не мечтал, что мне доведется встретиться с тобой.
Керан не скрывая сожаления, замедлил шаг. Они остановились у порога спальни, прежде принадлежавшей сыну Агнара. Мало заботившиеся о комфорте островитяне, для которых сон в лодке или на голых камнях между набегами был рутиной, специально оставили эту комнату нетронутой, беспокоясь об удобстве гостя. Облокотившись о балку, Рихард выжидал, пока самый осторожный из сыновей Ульвара не перейдет к главному.
— Единение семьи не продлится долго, — признал Керан. — Скоро мы окажемся по разные стороны. — Он наклонился к гостю, шепча. — Отец опасен. Даже для такого как ты. Не сейчас, не сегодня и даже не завтра, но…
— Уверен, мне понравится этот поворот судьбы, даже если он станет для меня последним.
Рихард отобрал у Керана свечу и захлопнул дверь перед носом у интригана, оставив того ни с чем в темноте коридора. Послышалось возня и скрежет задвигаемого засова. Это было ожидаемо. Никто из братьев не захотел бы, чтобы он разгуливал по дому.
До полуночи оставалось время. Герцог упал на широкое ложе, застеленное шкурами. С наслаждением потянулся, расправив затекшие мышцы. Коварство мицуса давало о себе знать: он захмелел достаточно, чтобы его начало клонить в сон. Комната была маленькой, теплой. Потолочные балки расписаны белыми волками, бегущими за зайцем. Единственное окно закрыто ставнями, но до Рихарда все равно доносился рокот прибоя, разбивающегося в водяную пыль у подножия мыса.
— Хорошо, что есть окно, — пробормотал он сонно. — Есть куда отступить…
Задремав, Рихард вскоре проснулся от неприятного ощущения чужого тяжелого взгляда. Вокруг ложа недвижимо стояли обращенные, держа множество свечей. Их одежда была мокрой, от тел неприятно пахло кислятиной. Заметив, что он проснулся, они отошли в сторону, приглашая встать. Рихард не заставил себя упрашивать. В коридоре его уже ждали четверо взволнованных братьев.
— Пора! Отец готов встретиться. — Йохан протянул зажженный медный светильник. — Тебя проводят. И не пытайся избавиться от его провожатых — это ни к чему хорошему не приведет.
— Разве вы не пойдете со мной? — удивился Рихард.
— Отец хочет встретиться с тобой один на один, — пояснил Марек. — Мы лишние.
Обращенные обступили Рихарда, слаженно оттеснив от братьев. Долгожданного гостя аккуратно взяли под руки, мягко подталкивая в нужном направлении. Рихард дал себя увести. Они прошли мимо перестроенных залов, стен, нашпигованных ловушками, спустились в погреб, потом на нижний уровень, углубляясь в каменный мыс. Последний затяжной спуск по винтовой лестнице казался бесконечным. Наконец, вместо узких гладких ступенек под ногами зашуршала крошка каменного пола.
Рихард оказался в слабо освещенной пещере с озером в центре. Агнар использовал его для разведения рыбы. Невидимыми подземными путями оно сообщалось с морем и сейчас, во время прилива, затопило большую часть пещеры. Как только Рихард шагнул к воде, обращенные оставили его одного. Мерно капала вода, во влажном воздухе потрескивали факелы. Их пламя причудливо дергалось, тысячи раз отражаясь в кристаллах соли проступивших на стенах. Озеро лежало перед герцогом как гигантское зеркало, зачем-то брошенное на землю.
— Ульвар, ты сам искал встречи со мной… — мягко напомнил Рихард.
Звук его голоса многократно отразился от сводов пещеры, пронесся над водой легкой рябью, разойдясь широкими кругами по поверхности. Неожиданно озеро пришло в движение. Образовался водоворот, из которого вытянулся водяной столб. Он двигался от центра к берегу, постепенно принимая форму человеческого тела. Рихард зачарованно наблюдал за этим превращением. Морская вода загустела, приняв облик крупного пожилого человека. На голове у него словно корона лежала копна густых белых волос. Короткая борода округляла и без того круглое лицо. Нижняя часть тела Ульвара по-прежнему оставалось полупрозрачной, но верхняя поражала своей реалистичностью.