Зов топи
Шрифт:
— Пускай я мешок с требухой! — фыркнул Марек. — Я был рожден в море и для моря! Бьюсь об заклад, ты бы не управился с боковым ветром у рифов.
— Не управился бы. Меня бы вовсе не было в лодке.
— Ты боишься моря?
— Нет, нисколько. Просто не люблю.
— Неужели морские просторы не трогают твое сердце? — искренне удивился Марек.
— Море красиво… Особенно, если смотреть на него с суши. Мы с Агнаром любили за кубком доброго меда наблюдать, как солнце топится в его темных глубинах.
— Ты зол на меня за то, как поступили с прежним хозяином крепости? — помрачнел Марек.
— Агнар считал меня своим другом, но такова человеческая жизнь, — Рихард пожал плечами. — Он
— Я запомню.
— Если доведется сразиться с врагом, найди смелость встретиться с ним лицом к лицу, а не рази его исподтишка. Заколоть старика в спину — в чем тут доблесть?
— Прежний Ульвар никогда бы так не поступил, — понуро ответил островитянин. — Он бы вызвал на поединок, как принято. Это был бы честный бой один на один.
Всадники обогнали три тяжелогруженые повозки, запряженные быками. Внутри лежали конопляные мешки размером с взрослого мужчину, измазанные засохшими бурыми пятнами. Их верхушки покачивались в такт размеренной поступи животных, сопровождаемой перезвоном бубенцов на бычьих шеях. Быками управлял возница из местных. На его лице застыла печать безразличия, неровно остриженные спутанные белые волосы клочками выбивались из-под капюшона.
— Какая мерзость… — прошептал Марек в отчаянии, его желтые глаза потемнели от стыда. — Провалиться мне на этом месте! Это нужно прекратить, пока на нас не пало проклятье… Ведь еще не поздно?
Выхватив плеть, он резво развернул коня. Гневные крики Марека, смешались с частым свистом плети, возмущенным ревом быков, испуганными воплями возницы. Безмолвный герцог не обернулся. Конь Рихарда продолжил неспешно нести хозяина вперед.
С верхушки мыса столица казалась умиротворенной. Погода улучшилась, из просветов в тучах выглянуло солнце, опустив на темную водную гладь широкие лучи. Все корабли и лодки стояли в порту. Море до самого горизонта было чистым и спокойным. Глубоко вдохнув резкий просоленный воздух, несущий запахи побережья, Рихард ощутил укол вины за оставленные без присмотра земли: Нивар не справится без него. Войско обращенных шаг за шагом углубится в болота, доберется до самых глухих чащ, возьмет штурмом Город. Глава стражи задержит их, но остановить не сможет. Конечно, он не вернется с дурными вестями к Хозяину, обязательно падет в неравном бою, защищая родной край… Рихард не желал ему такой судьбы. Зачем же он рисковал, отправляясь в паучье логово? Если бы его люди знали, что он подвергает их жизни смертельной опасности из простого любопытства, отреклись бы они от него?
Герцог со свойственной ему придирчивостью обдумал этот вопрос, но не пришел к единому ответу. Его мысли подобно волнам, накатывались на берег памяти, одна за другой, без остановки, и виной тому была возвышающаяся впереди Холодная крепость, из которой он так малодушно сбежал. Наверняка, она по-прежнему кишмя кишит «мышами» Фридо, раз уж им удалось выкрасть его тело из-под носа у Ульвара… Нельзя забывать, что внук Фарлафа пошел по стопам своего деда. Рихард решил, что ему определенно не нравится Фридо и весь их род в придачу. Подлость и хитрость — не те качества, которые он желал видеть в королях. Всем станет только лучше, если на трон в Высоком замке сядет старший сын Гибо. В доблести и отваге нынешнего герцога Тысячи холмов он был уверен, а яблоко от яблони…
Стоило подумать о Фридо плохо, как проклятый червь с остервенением принялся за дело. Чтобы не упасть, Рихард уцепился за гриву. Вовремя подоспевший Марек поддержал его.
— Что случилось? Ты ранен? — он осмотрелся, словно окруженный невидимыми врагами.
— Нет! — через силу выдавил герцог, хватая ртом воздух. — Сейчас пройдет.
— Ты очень бледен.
— Пустяк. Ох… Где твой кнут?
— Сломал об возницу. Не знал, что быков так тяжело развернуть. Дорога узковата.
— В телегах мертвецы. Пополнение войска?
— Да, — признался Марек. — Это ужасно. Отец прежде с уважением относился к мертвым.
— Может, они нужны ему для других дел?
— Ну не хоронить же их везут в крепость?! Павшие должны обрести покой, а не служить вечно. Рихард, в твоем войске есть мертвецы?
— Мне и живых хватает с избытком.
— Очень рад этому, — он облегченно перевел дух.
— Когда ты в последний раз виделся с отцом?
— Полторы луны назад. Снова повздорил с братьями. Мы ссоримся при каждой встрече. Я забрал своих людей и отправился на юг.
— За полторы луны многое могло измениться. Тебя не удивляет, что путь к крепости пустует? Где подводы с провизией, гонцы, несущая службу охрана?
— Защитники перебиты, прислуга разбежалась. Припасов в крепости на годы вперед хватит, а гонцы отцу не нужны. Раньше здесь было многолюдно?
— О, да… — кивнул Рихард. — Видишь, как стерлись и просели камни по центру дороги? Больше всего людей я видел на свадьбе Альрика Медведя, деда Агнара. Вот это действительно была толпа… Только представь: лето подходит к концу, жители из самых дальних уголков Белого берега приезжают на торжество. От столицы и до самой крепости по обеим сторонам дороги протянулась живая цепь зевак. Праздник начался в Хельмехе и закончился торжественным въездом новобрачных в их новую обитель. Молодожены, облаченные в прекрасные наряды, важно шагали по дороге, взявшись за руки. Особенно выделялся на плечах Альрика алый плащ, расшитый золотой нитью, а на невесте — платье из тончайшего синего полотна. Красивая была девушка… Ее коса была такой длинной, что она ею подпоясывалась. Всюду, где проходили молодожены, ликующий народ приветствовал их радостными криками, бросая под ноги рожь и цветы… — Рихард умолк, размышляя о дальнейшей судьбе невесты.
Из юной красавицы она стремительно превратилась в мучимую отдышкой зрелую женщину, отягощенную множеством детей. Неотвратимо увядала, теряя не только красоту, но и рассудок. Она пережила своего мужа на тридцать лет, старшего сына на десять. В последний раз Рихард видел ее сморщенной подслеповатой старухой, дремлющей у окна на ворохе одеял. Ее коса истончилась и едва доставала до плеч.
— Я словно увидел их наяву, — восторженно прошептал Марек. — Продолжай, прошу тебя.
— Праздничная процессия пестрой змеей медленно извиваясь ползла по мысу. За женихом и невестой ступала родня Альрика, за ними — знать, воины, приглашенные гости из далеких земель… Все в лучших нарядах, дорогих, пестрых.
— А в чем был ты?
— Как обычно: льняная рубашка, темно-серый плащ, — пожал плечами герцог.
— И все? Не очень-то празднично, — удивился Марек, — это же твой нынешний наряд!
— Но плащ-то был расшит листьями по кромке и перехвачен серебряной цепью, — возразил Рихард. — Очень красиво смотрелось. И я же не жених, чтобы блистать… Так вот, за гостями несли корзины, полные подарков, украшенные цветочными венками. А следом ехали телеги с бочками, полными светлым медом и темным элем. Слуги наливали напитки всем желающим без счета — достаточно было протянуть пустую кружку или сложенные ладони. Выглянуло солнышко, а к полудню вовсе стало припекать. Все изрядно набрались… Пришли ряженые музыканты. Они отплясывали, играя простые мелодии. Все как-то сами собой подхватили свадебную песню, она понеслась дальше и вот уже ее слова многократным эхом разошлись по округе. Гуляли несколько дней. Выпивка, угощение, объятия красавиц, музыка, песни… — Рихард мечтательно вздохнул. — Твои люди любят веселиться?