Зов топи
Шрифт:
— Сделай что-нибудь!
— Я делал достаточно — поддерживал равновесие и порядок в королевстве столетия. И к чему это привело?
— Помоги нам! — вдруг попросила Рона.
— Что?! — он нахмурился. — Ты просишь о помощи? Меня?
— Да! — она выглянула из-под повозки, осторожно коснувшись его руки. — Время раздоров прошло. Давай объединим силы против большего чудовища. Я готова на все.
— Это правда. Ты готова даже пытать детей ради их крови. — Он призывно поднял бровь. — Кровь и охра. Еще один мерзкий рецепт, привезенный из
— Откуда ты узнал? — Рона замерла, встревожено вцепившись в свои обноски.
— От Ланса.
— Палач солгал.
Рихард только улыбнулся, давая понять, что он думает о ее словах.
— И что? Я сделала бы это снова, — упрямства Роне было не занимать.
— Это потому, что ты считаешь, будто бы нашла оружие против чудовищ? — Рихард принялся за еду, с трудом откусывая черствый хлеб. — Чушь. Я видел, что случилось с Ульваром после того, как порошок его коснулся. Он лишь потерял человеческий облик и то ненадолго.
— Средства было недостаточно!
— А когда будет достаточно? Ты готова извести на него всех людей?
— Не я. Мне не придется это делать. Фридо уже договорился со змеем. Тот обещал оставить Золотые поля под властью Фридо в обмен на тебя и чистых, не обращенных людей, из чьей крови создадут новый порошок.
— Урожай сожжен, Золотой город в руинах, поселки разграблены, народ превращен в живых утопленников — вот этим собирается править Фридо? — Рихард рассмеялся, и, поперхнувшись хлебом, торопливо сделал глоток из фляжки.
— Он собирается взять хоть что-то, чем сможет править. Даже если это будет одна жалкая деревня.
— Самовлюбленный гаденыш… — притаившийся в груди червь незамедлительно уколол сердце. — Плевать на его планы. Зачем змею-то порошок?
— Я бы могла рассказать, — ответила Рона, не скрывая превосходства, — но это тайна.
— Какой прок от тайны, если ею не делиться?
— Она моя, — упрямо повторила Рона.
— А ведь ты только что просила моей помощи, — герцог кинул ей пустую фляжку. — Быстро же ты изменила свое мнение. Не хочешь говорить, не надо. Ступай прочь.
— Но я хотела…
Рихард постучал кулаком по прутьям клетки, привлекая внимание.
— Эй, рыбьи глаза!
Не дожидаясь пока ее схватят, Рона в мгновенье ока растворилась среди повозок. Тщедушный босой юноша, откликнулся на зов герцога. Из одежды на нем были только штаны и плащ, накинутый на голые плечи. На ключице зияла воспаленная рана, измазавшая сукровицей серую кожу.
— Чего тебе? — невыразительное лицо обращенного было под стать его монотонному голосу.
— Я знаю, что ты там, Ульвар. Покажись. У меня предложение.
Обращенный не ответил, но и не ушел, продолжая стоять, таращась пустым взглядом. Рихард поскреб изрядно отросшую щетину, пытаясь понять, слышит ли его морской змей.
— Войско движется слишком медленно. Судя по их скорости, наша встреча состоится зимой. К тому времени я погибну в этой клетке.
— Почему? — взгляд юноши тут же стал осмысленным.
— У меня человеческое тело! Оно хрупкое! Мороз, дрянная еда и скука не идут ему на пользу.
— Я не хочу, чтобы ты умирал, — змей в теле обращенного назидательно погрозил ему пальцем. — Это отсрочит встречу.
— В твоих силах ее ускорить. Дай мне коня, я приеду сам. Обойдусь без долгих привалов.
— Ты задумал какую-то хитрость. Я… — юноша невнятно забормотал и потерял сознание.
Из раскрытого рта несчастного обильно пошла кровавая пена. Служить сосудом для морского змея, который не был деликатным гостем, было смертельно опасно. Юноша еще корчился в конвульсиях, когда к клетке направился другой обращенный, чтобы дать змею договорить. За ним волочилась большая связка дров, пока он не опомнился и не догадался отпустить веревку.
Рихард понял, для чего островной король призвал всю эту разношерстную братию, состоящую из обращенных Берриса и уроженцев холмов. Вместе с желанным пленником змей хотел получить чистых, не обращенных людей. Из их крови можно было сделать много кровавого порошка. Сомнительно, чтобы тот был нужен змею для себя — он уже испытал невыносимую боль, запечатанную в памяти крови и вряд ли захочет переживать ее снова. Скорее всего, порошок предназначался Рихарду.
Герцог представил, как его заживо кладут в соляной гроб, засыпают мелкой высушенной кровью и со скрежетом накрывают соляной глыбой. Красные крупинки проникают под кожу, в глотку, в глаза. Он впадает в неистовое безумие, бьется о стенки от невыносимой боли, рвет себя на части, избавляясь от человеческого «я», выпуская чудовищную натуру. Неужели этого хочет змей? Чтобы он стал таким же чудовищем как он, отринув хрупкий баланс между хаосом и порядком?
Змей познает мир как новорожденный, не ведающий своих возможностей, ошалевший от безумия и нечеловеческих мук. Он поглощает все новых существ, копит их прижизненные страдания. Не верит увещеваниям и советам, потому что не знает другого и подобно слепцу, остается равнодушен ко всему, чего нельзя коснуться.
Рихард пытался понять мотивы змея. Он исследовал его путь от начала до конца, начав с момента смерти Ульвара. Правда, во всей своей простоте, открылась неожиданно. Удивленный, герцог закрыл лицо ладонями и затрясся от истерического смеха.
— Чего смеешься? — грубо спросил очередной обращенный, занявший место умершего.
— Над своей глупостью и слепотой, — открыто признался Рихард. — Как так вышло, что во всем мире только ты и я имеем значение? Ты и я, — повторил он. — Разве это справедливо по отношению к нам?
— Не понимаю.
— Моя вина в том, что я ошибался, — пояснил Рихард и в ответ на его недоумение, добавил. — После нашей первой встречи я полагал, что ты станешь моей погибелью, но оказалось, что ты не желаешь мне зла. Это, — он потряс прутья клетки, — ради моего же блага. Ты хочешь вызволить меня из ловушки.