Зуб мамонта
Шрифт:
— А мне тогда сделай два аквариума, — на правах родственника потребовал Валерка. — У Алика же два, значит, будет. И я хочу два.
— Ну и аппетит! Я что тебе — фабрика? Работа хоть и немудреная, а мороки, должно, будет немало. Только стекла вырезать — намучаешься. Это тебе не обычное, тонкое стекло резать. А главное, большая точность нужна. Прямой угол выдержать. Чуть перекосил — считай вся работа пошла насмарку…
— Петр, — неожиданно перебила Кира Павловна, — прости, я не думала, что это так хлопотно. Мы с Аликом, конечно же, не можем принять такой дар. Спасибо. Или я
— Ну, ты меня совсем обижаешь, — развел руками Шмаков. — Сама же сказала: от чистого сердца я. А то, что придется повозиться, так это разве в тягость? Для себя поработать — удовольствие. Не чужому ведь…
День 11-й
Что-то изменилось в мальках. Прежде всего подросли. Альке трудно было это заметить: он каждый день по нескольку раз смотрел на них — привык. А Петр Шмаков, зашедший к ним однажды вечером, едва только взглянул на банку из-под болгарского компота, где среди зеленых травинок плавали мальки, сразу же сказал:
— О, на рыбешек стали похожи!
А ведь только четыре дня прошло, как на свет появились. Окраска стала иная. То были серенькие, полупрозрачные. Сейчас желтизна проступила.
— Пускай себе растут, — добавил Шмаков. — Скоро и у них будет свой дом. О стеклах я договорился, уголков нарезал. Завтра каркасы начну варить.
— Право, ты столько беспокоишься, — тетя Кира, нарезавшая ветчину, подняла на Шмакова чуть подведенные синим глаза. — Просто мы с Аликом даже как-то неудобно чувствуем себя.
— Какое же тут неудобство, — простодушно сказал Шмаков. — Пускай ребятишки потешатся. Не чужие ведь… Кирочка, — хитровато улыбаясь, продолжал он, — а чаек-то придется отложить. Помнишь: обещала в кино сходить? Билеты — в кармане…
Еще недавно Алька поразился бы такому предложению Шмакова, и не столько самому предложению, сколько легкости, с какой тетя приняла его.
— Ну, Петр, — шутливо погрозила она пальцем, — и память у тебя! Слова лишнего не скажи… Сколько минут даешь на сборы?
А сейчас Алька не поразился. Лишь отметил про себя: “видно, и правда скоро поженятся”. Ладно, их дело. Может, и хорошо, что поженятся. Альке про аквариум хотелось спросить, но не посмел. Впрочем, зачем спрашивать? Сказал же, что завтра начнет варить каркас. Значит, ждать совсем недолго.
После ухода тети и Шмакова Алька еще раз полюбовался мальками в банке и с удовольствием подумал, что Валеркин брат правильно сказал: на рыбешек стали похожи. Теперь и плавнички можно различить. Эх, а если бы угощать их не сухими дафниями, а живым кормом — еще скорее росли бы. Не посмотреть ли снова в Галкином пруду? Как бы сачок у Валерки взять?.. Да очень просто: сачок-то Валерка до сих пор не зашил. Вот и надо взять, чтобы зашить. А захочет Валерка — вместе можно пойти. Но лучше бы одному. Валерка торопить начнет, сачок вырывать: «Дай я! Дай я!» Словно он умеет ловить, а вот Алька будто все не так делает…
Валерка с матерью перебирал в подвале картошку. Алька постоял возле открытого, квадратного люка, и, когда Валерка поднялся по приставной лесенке к нему наверх, он скучающим голосом спросил:
— Ну, сачок
— Успеем, — ответил Валерка. — Пока ведь не нужен.
— А может, проверить? — еще более скучным голосом сказал Алька и даже слегка зевнул при этом.
— Какой толк? Надо теплой погоды ждать.
— Где сачок-то? — Алька еще раз зевнул. — В комнате?.. Я возьму тогда. Все равно зашивать.
Возможно, Валерка и еще бы что-то сказал, но снизу, из подвала, послышался раздраженный голос матери:
— Где ты там застрял? Доску подержи!
— Сейчас! — крикнул Валерка и, зайдя в комнату, проворчал: — Заездила! Два часа в подвале ворочаю… — Он взял в углу, за кадкой с фикусом, сачок, осмотрел порванную материю. — Сам-то зашьешь? Возьми белую нитку…
— …да продень в иголку! — Алька в раздражении чуть не вырвал из рук Валерки сачок. — Не маленький! Не хуже тебя зашью!..
И зашил. Да как! Не скажи Валерка о нитке, пожалуй, не очень бы и старался. А тут до того искусно заделал шов, что сам залюбовался своей работой. Не сразу и найдешь, где было порвано.
Если бы не вечер, не темнота — сейчас побежал бы на пруд.
День 12-й
Подходя к одноэтажному кирпичному дому Галки Гребешковой, огражденному со стороны улицы жидким штакетником, Алька с тревогой взглянул на все три окна ее дома: не заняла ли снова наблюдательный пункт за кружевными занавесками бдительная звеньевая? Кажется, никого нет. Алька облегченно вздохнул. И тут же подумал: а чего боится? В самом деле, разве что-то нехорошее делает? Пусть себе смотрит на здоровье. «Ах, — вдруг вспомнил он, — не в этом дело. Мне с обзором сегодня выступать».
Про обзор Алька не забыл. Еще вчера утром подобрал номера «Пионерской правды», а вот прочитать, подготовиться — пока не было времени. На сегодняшнее утро оставил. Ничего, сейчас за пять минут сбегает на пруд и вернется домой. Все успеет.
Небольшой пруд, кое-где заросший по берегам чахлыми, еще голыми кустами ивняка, выглядел холодным и неподвижным. Лишь стая низкорослых гусей лениво плавала вблизи широкой прибрежной полосы грязи, сплошь испятнанной следами их неуклюжих ног. То там, то тут ветер рябил серую поверхность воды.
И на этот раз ничто не предвещало удачи. Алька примостился на брошенных в грязь кирпичах и, утопив сачок в мутную воду, принялся медленно, стараясь не задеть дна, водить сачком из стороны в сторону. Терпения у него было маловато, и уже через минуту он вытащил грузный сачок на поверхность. И только вытекла из него вода, засунул руку в мешочек, вывернул его. В самом уголке, среди комочков грязи, заметил какую-то беловатую кашицу. Немного, всего щепотку. Алька пригляделся и чуть не задрожал от радости: живые циклопы. Скорее в банку! Он резко повернулся, не удержался на скользких кирпичах и обеими ногами угодил в жидкую грязь. Но это уже не имело значения — выхватил из сумки литровую банку, наполнил водой и вытряхнул внутрь первую добычу. Так и есть — циклопы, ишь, засновали в банке, словно поняли, что попали в неволю. Ликуя от радости, Алька вновь запустил сачок в воду.