Зубочистка для людоеда
Шрифт:
— Я взял дело, которое раскрыть нельзя, и прошу, чтобы вы помогли мне не раскрыть его. Про Шефа слышали?
— Еще бы! — радостно заверещал Хью. — Потряс-са-ющий а-анекдот мне рассказали...
— Заткнись, Хью! Обойдемся без анекдотов! Тем более, что все шуточки насчет этой скотины я знаю наизусть. Я доступно излагаю?
Хьюберт кивнул и на всякий случай отодвинулся подальше. Билли спросил:
— Ну, и как мы будем действовать?
— А вот как. Я вам сейчас расскажу все, что мне известно о маньяке, а вы мне — как его поймать. Отличный план действий, а? — Оба
Билли уселся поудобней и придвинул к себе блокнот. Глаза Хью округлились, а на губах вновь заиграла спугнутая было мной улыбочка. Я продолжал свой доклад.
Произошла целая серия зверских убийств, несомненно совершенных одним человеком — слишком сходные были обстоятельства и почерки. Причем — во всех пяти частях Нью-Йорка. А когда Шеф прислал в газеты письмо, в котором брал на себя ответственность за два последних преступления, полиция просто приплюсовала их к длинной цепи нераскрытых убийств. Я напомнил своим слушателям, что он написал в своем первом письме:
Ребята.
Пользуюсь случаем известить вас, что небо скоро рухнет.
Я — пришел.
У меня зверский аппетит.
Кормить меня придется вам.
Маленькая Линда была хороша в постели, но не знала, когда надо утихомириться.
Нэнси была пресновата,
А вы как?
Скоро я лги выясню.
Это будет — раз и неделю.
Нe оставливайте меня.
Я буду убивать.
С наилучшими пожеланиями.
«Линда» — это Линда Энн Райт, «Нэнси» — Нэнси Рейд. За месяц к ним прибавились Унера Ухаке, Присцилла Морли, Рита Сумоки. И Анна Фальконе. Полиция сопоставила факты — сначала те, что бросались в глаза, потом стала копать глубоко и усердно. И ничего не выкопала. Не могли найти того, что выделяло бы жертв и привлекало к ним — пусть даже неосознанно — внимание убийцы. Среди убитых были негритянки, но большинство — белые, кое-кто — испанского происхождения, одна — с Востока. Почти все работали. Две были домохозяйками, одна — проституткой, две учились в университете. Как связать это воедино?
Одна из жертв гуляла со своим поклонником в Центральном парке, другая находилась в довольно большой компании людей, остальные шли одни. Все исчезли, как сквозь землю провалились.
Среди них были блондинки, были брюнетки. Какие угодно. Некоторые употребляли косметику, другие не красились вовсе. Были толстушки, были хорошенькие. Была одна
— Нет — и все!
— А может, это и есть зацепка? — спросил Билли. — Может, не надо искать то, чего и нет? Их всех объединяло то, что они — женщины. Просто женщины. Этого достаточно.
— Почему не девочки? Почему не женщины постарше? Все жертвы — от двадцати до сорока.
— Все правильно. Этим возрастом мы и определяем понятие «женщина». Пока нашим матерям — двадцать или чуть больше, мы — еще несмышленыши. А когда начинаем соображать, им как раз — под сорок. Вот и получается, что для большинства мужчин «женщина» — от сорока до двадцати. Все остальные попадают в другие категории.
— Ясно. Замечательно. Выходит, он убивает ради того, чтобы убивать? Не думаю. Должна быть причина.
— Ему нравится сам процесс, — сказал Хью, но Билли прервал его:
— Он прав, наш Хьюберт. О чем он думает, совершая все ото? Возвращается в лоно матери? Мстит бывшей жене, нынешней жене, отвергнувшей его любовнице? А? Каково мнение полиции на этот счет? Есть ли у них в загашнике брошенные мужья или неудачливые любовники?
Я остановил поток его красноречия. Полиция прорентгенила всех, кто имел какое бы то ни было отношение к жертвам Шефа. Перетрясли каждого: люди были разные — грустные и заводные, но все слишком нормальны, чтобы тянуть на роль Шефа. Нет зацепки.
— Хорошо, — не унимался Билли. — Предположим, он и в самом деле выбирает жертву наугад. Значит, надо определить, с какими именно проблемами сталкивается наш мистер Икс. Диапазон пристрастий у него широчайший. Он садист. Он насильник. Он любит оральный секс. Он калечит свои жертвы и, если верить его письмам, не чужд каннибализма. Он ведь пишет, что любит готовить и поедать человеческое мясо на глазах у агонизирующей добычи.
— Все так, — сказал я. — Он редкий выродок. Ну и что из этого следует?
— Следует то, что нужно понять: к какому типу выродков он относится. Надо сузить поле поиска, и тогда ты уже сможешь проверять клубы, расспрашивать и вычислять. Помнишь, мы ведь однажды составили список извращенцев и вычеркивали из него по одному. А этот парень — явно не аутсайдер. Сильная, властная, темпераментная натура. Во всем чувствуется бравада и даже, я бы сказал, щегольство. Ты, Джек, тоже не слабачок, но и тебе бывает нужно сбросить давление в котле, и тогда ты прибегаешь к ударным дозам джина. А наш герой в таких случаях выходит на улицу — и тут уж берегись. Он очень уверен в себе.
— Ладно, — сказал я. — Каков же вывод?
— Вывод? А вывод такой: ты его не поймаешь. Думаю, что когда он не готовит материал для очередной сенсации, то сидит дома, прилипнув к экрану. А когда выходит, то снимает напряжение, разнообразит меню и чувствует себя телезвездой — и все это одновременно. Так что, сам понимаешь... Всё, конечно, может быть, и удача тебе улыбнется, но я лично на тебя не поставлю.
— Он ве-ерно говорит. По-пока не п-поймем, что его тянет к этим несчастным, н-нам его не вы-вычислить. Надо постараться у-уловить эту связь.