Зубрилка для Чёрного

Котлярова Екатерина

Закусываю губу и пытаюсь выдернуть пальцы из хватки молодого человека. Но Жиглов настолько зол, что даже не замечает, что причиняет мне боль. Из-за того, что Марк держит мою руку, а я резко дёргаю ей, по всей руке разносится нестерпимая боль.

На глазах наворачиваются слёзы. С губ срывается всхлип боли, который Жиглов не слышит. Он продолжает удерживать мою руку и сверлить полным ненависти взглядом Игната.

— Отпусти её, идиот, — рычит Чернышев, услышав мой, полный боли стон.

— Проваливай

отсюда, Чернышев. Что ты в библиотеке забыл? Твой отбитый частыми ударами мозг не способен воспринимать информацию, которая не касается девок.

— Отпусти меня, пожалуйста, — прошу жалобно, потому что мне начинает казаться, что под напором пальцев Жиглова у меня трещат кости.

— Чёрт, Катюша, извини, — тут же виновато лопочет Марк.

Ярость на его лице сменяется испугом и виной. Я прижимаю правую руку к груди и начинаю её баюкать.

— Катя, покажи, — велит за спиной Игнат.

— Да, свали ты уже отсюда, — выплёвывает Марк, сжимая кулаки и собираясь наброситься на Чернышева.

Я жду, что Игнат кинется в драку. Вспылит и потеряет голову, но он заставляет меня удивлённо округлить глаза, когда разворачивает стул, опускается на него, широко расставляет ноги. Обе его огромные ладони опускаются на мою талию и притягивают к молодому человеку. Заставляют встать между его широко расставленных крепких бёдер.

[1] Книга, которую читала Катя — «Плен моей души» https:// /ru/reader/plen-moei-dushi-b427233?c=4768571

Глава 4

Глава 4

Катя

— Дай, — велит коротко и, поражая тем, как бережно это делает, берёт мою ноющую руку и подносит к лицу.

Хмурится. Твёрдыми и шершавыми пальцами щупает каждый палец. Одёргивает их, когда я вздрагиваю или тихо охаю.

— Пойдём к медсестре, Зубрилка. Твой очкастый ухажёр вывихнул тебе руку.

— Я сам отведу, — я перевожу испуганный взгляд на красного от ярости Марка.

— Чтобы по дороге вторую руку вывихнуть? — выплёвывает Игнат, а затем резко выкидывает кулак вперёд и бьёт одноклассника в живот.

— Игнат, ты что делаешь? — я кидаюсь к молодому человеку и кладу здоровую руку ему на грудь.

Отодвигаю от Жиглова на безопасное расстояние.

— Зачем ты… Нельзя же так…

Молчит. Сверлит меня странным, пугающим до дрожи в коленях взглядом. Вскидывает руку и пальцем убирает несколько светлых волос, прилипших к щеке.

— Пойдём, Зубрилка. А ты, — кидает уничижительный взгляд на Марка, — пошёл вон.

— Катюш, давай, я провожу тебя, — будто не слышит Игната Жиглов.

Чернышеву надоедает это. От берёт мой рюкзак, закрывает его, закидывает себе на плечо. Подхватывает меня под локоть здоровой руки и ведёт на выход.

— Катя! — несётся вслед.

Я оглядываюсь на Марка, который стоит на месте, смотрит исподлобья, сжимает и разжимает кулаки. Я отворачиваюсь и ускоряю шаг.

— Зубрилка, ты с этим задохликом собралась на свидание? — слышу смешок над головой.

— Игнат… — кусаю нижнюю губу. — Марк не задохлик. И… Мы просто собирались сходить в кинотеатр. Никакое это не свидание.

— Ты меня поражаешь, Зубрилка, — цедит с яростью сквозь зубы. — Если бы я в библиотеку не пришёл, он бы засосал тебя по самые гланды.

— Игнат! Ты… Ты зачем такие вещи говоришь?

— Правду?

— Это некрасиво! Это… это противно! — я хмурю брови и вскидываю голову на Игната, который, играя желваками, смотрит лишь вперёд.

Я пользуюсь моментом и рассматриваю его. Скольжу глазами по профилю, по шее и широким плечам.

— Если ты так продолжишь таращить на меня свои гляделки, Зубрилка, до кабинета медсестры ты не дойдёшь.

Я вздрагиваю. Сердце проваливается в пятки. От стыда и смущения начинает тошнить. Я опускаю голову, закрываюсь от насмешливого тёмного взгляда за завесой волос.

Игнат распахивает дверь в кабинет без стука. Заводит меня, усаживает на кушетку, а сам замирает рядом.

— Здравствуйте, — пищу, глядя на удивлённую медсестру.

— Добрый день, молодые люди. Что у вас случилось?

— Один осёл Зу… девчонку за руку схватил. Вывихнул, кажется, — со злостью выплёвывает Чернышев. — Посмотрите.

— Пожалуйста, — добавляю я торопливо, пытаясь сгладить грубость и невоспитанность молодого человека.

—Игнат, выйди в коридор. В твоём присутствии нет необходимости, — женщина смотрит на сжавшуюся на кушетке меня.

— Нет, Ольга Викторовна, — Чернышев проходит к стулу, падает на него, вытягивает длинные ноги и закидывает руки за голову.

От этого движения его свитер задирается. Оголяет смуглую кожу живота. Дорожку волос, теряющуюся под резинкой штанов. Косые мышцы живота. Такие ярко выраженные, что хочется провести по ним подушечками пальцев. Узнать, какие они на ощупь. Когда я осознаю, о чём именно я думаю, быстро отворачиваюсь.

— Чернышев, у тебя что-то болит? — спрашивает женщина терпеливо.

— Да, Ольга Викторовна!

— И что же, позволь узнать? — тяжело вздыхает медсестра.

— Губы, — со смешком выдыхает парень. — Я спас даму из беды, а заслуженного поцелуя не получил.

— Чернышев! Хватит паясничать! Либо замолчи и сиди тихо, либо выйди из кабинета. Мне нужно осмотреть девушку.

Ухмылка сходит с красивого лица. Парень мигом становится серьёзным и опускает руки, скрывая от моего взгляда полоску кожи.