Звать меня Кузнецов. Я один
Шрифт:
Поэзия Юрия Кузнецова — заведомо «сложная». С внешней точки зрения она скорее «громкая», чем «тихая». Её можно понять как своего рода «отрицание отрицания», возвращающее нас к исканиям рубежа 1950—1960-х годов. Но я убеждён, что это совсем не так. Сама природа «сложности» в поэзии Кузнецова принципиально иная. Это, выражаясь философским языком, онтологическая, бытийственная сложность, то есть, иначе говоря, обусловленная сложностью самого «предмета» поэтического освоения.
Вадим Кожинов
(«Литературная Россия», 1974).
Я познакомился с Юрием Кузнецовым лет десять тому назад в Краснодаре на семинаре молодых, которым я руководил. И стихи Кузнецова и весь облик молодого поэта покорили нас всех тогда — и участников семинара, и старых товарищей — Юрий Кузнецов пришёл из живой, большой, огненной жизни на этот семинар: он только что вернулся с Кубы, привёз прекрасные мужественные стихи о времени, о своей молодости, о друзьях своих. Он за несколько лет до этого добровольно — из пединститута — ушёл в армию, чтобы быть на передовой линии эпохи (так мы когда-то уходили из институтов на стройки пятилетки, а юноши последующего поколения бежали из школ на фронт…).
Помню, тогда я уловил и какое-то — драгоценное для меня — сходство его (и стихов его) с Николаем Майоровым, у него был мотив «шла молодость, не докурив последней папиросы». Эта готовность «уйти не домой» была видна во всём мужественном облике лирического героя стихов и самого поэта.
Перед нами был истинный поэт — это понимаешь, как молнию, если применить сюда слова классика.
(Кстати, на том же совещании, на семинаре прозы был «открыт» Виктор Лихоносов, который вскоре ушёл в большую литературу.)
После семинара в альманахе «Наш современник» была опубликована подборка стихов Ю. Кузнецова и вышла первая книга с моим предисловием. Он был принят в Литературный институт, где занимался в семинаре С. Наровчатова, А. Михайлова и прошёл отличную московскую поэтическую школу.
В 1966 году он принёс стихи в «День поэзии», Я. В. Смеляков был в восторге от них, предложил ими открыть сборник (так и было сделано), хотел напечатать все 20 стихотворений, но из-за объёма книги пришлось сократить до шести.
Всё это я вспоминаю сегодня для того, чтобы сказать, что стихи Ю. Кузнецова получили высокую оценку старших товарищей, мастеров, а позднее и читателей и критики (о нём писали уже — на страницах «Правды», «Литературной газеты» и Ал. Михайлов, и Е. Осетров, и др.).
Его книгу «Во мне и рядом — даль» (не очень приемлемо, правда, название), изданную «Современником», я считаю отличной. В стихах молодого поэта присутствует высокая правда времени и жизни, мужество поэта и воина, глубина, пронзительность и трагизм. Он не приукрашивает жизнь, показывает её во всей бескомпромиссной правоте и красоте.
Михаил Львов
(Из рекомендации поэту для вступления в Союз писателей, 2 апреля 1974 года).
Картина современного мира, с его сиюминутными малыми и большими заботами, «стиранием граней», со всем многообразием отношений и связей человека (включая и животрепещущую проблему отчуждения личности), в стихах Ю. Кузнецова красочна и объёмна.
При всей остроконфликтности стихотворений, при строгости и серьёзности отношения к действительности Юрий Кузнецов очень лиричен. Он видит, как «В речке заблудившееся облако встаёт перед баркасом на дыбы», «За прибрежными деревьями выщипывает лошадь тень свою…».
Определённость и сила чувства, чёткость формы, глубина мироощущения молодого автора дают основания надеяться, что горизонты его поэзии раздвинутся ещё шире.
Раиса Романова
(Журнал «Смена», 1974, № 20).
Поэт с гражданской ориентацией таланта, не обходящий сложные проблемы современности, драматические и трагические моменты бытия человека XX века — отсюда публицистический пафос, острая конфликтность многих его стихотворений. Поэт со своим видением мира, с новым решением темы, которую можно условно обозначить как человек и космос, — у Юрия Кузнецова мы находим новое качество её, новый комплекс этический. Поэт со своей собственной манерой выражения, которую отличает чёткость формы, ёмкость мысли и чувства, внутренняя психологическая наполненность стиховой структуры, тяготеющий к содержательности новеллы, повести, романа! Заслуживает внимания стремление поэта к обновлению средств художественной выразительности — использование фольклорных форм образности, символики, метафоричности. Новые горизонты поэта угадываются и в жанре поэмы — в поэме «Дом», задуманной автором как большое эпическое полотно о судьбах России и судьбах человека… Одним словом, перед нами поэт — хороших возможностей в искусстве. То, что им сделано, — сделано на хорошем художественном уровне и несёт на себе печать самобытного и оригинального дарования. Но мы вправе ожидать от Юрия Кузнецова новых интересных работ и новых свершений, ибо он наделён двумя важнейшими для поэта вещами — талантом и упорством.