Зверь на престоле, или правда о царстве Петра Великого
Шрифт:
Наряду с получением массы всеразличных наград в 1706 г., кроме вороха незаслуженных званий и орденов этот странный соратник Петра ко всем прочим своим регалиям прибавляет и звание адмирала какого-то: «красного флага» (!) [16, с. 210].
И вот интересный момент: именно под красным флагом на миниатюре из книги П. Н. Крекшина «История Петра I» изображены:
«Учения в селе Преображенском под командованием Петра I» [13, иллюстрации к с. 224].
Но и морские флаги Петра оказываются красными [53] (иллюстрации к с. 256). Картины: «Спуск на воду фрегата «Штандарт»», «Балтийский флот в походе» и «Петр I идет к адмиралтейству» — совершенно однозначно передают тот простой факт, что у Ленина и Петра знамена имели один цвет.
Так что красный флаги является знаменем раздутой над миром именно Петром гидры революции! И во Франции, и на Красной Пресне, а затем и над половиной мира нависло это страшное чудище, начало которому было положено еще в ту далекую эпоху адмиралом «красного флага», масоном высокого градуса посвящения, правой рукой пришедшего в мир антихриста — Алексашкой Меншиковым, плутом, вором и кутилой.
Так какая же тайна кроется за вручением этой символической власти второму лицу безбожного революционного кровавого режима?
Но вот вскрывается еще одна достаточно серьезная связь Петра с европейским масонством:
«Петр много лет переписывался с Лейбницем, а Вольфа даже позвал возглавить Санкт-Петербургскую де сиянс Академию наук»» [14, с. 65].
Но кто же это такие?
Лейбниц является теоретиком некоего так называемого «регулярного государства», представляющего собой что-то вроде Утопии Томаса Мора. Именно эту Утопию, судя по всему, всю свою жизнь и выстраивал Петр I.
«По словам Лейбница, в этой машине «как в часах одно колесо приводит в движение другое, так и в великой государственной машине одна коллегия должна приводить в движение другую, и если все устроено с точною соразмерностью и гармонией, то стрелка жизни будет показывать стране счастливые часы»» [14, с. 64].
Что-то до боли знакомое. Мы через такое прошли — побывали в качестве винтика для такого вот механизма. Потеряли, правда, при этом то ли треть, то ли вообще половину своего населения…
Но и ученик Лейбница, Вольф, Петром почитаем был ничуть не менее. Ведь именно его идеи затем и воплотили в жизнь большевики:
«Правительство должно иметь право и обязанность принуждать каждого к работе, устанавливать заработную плату и цену товаров, заботиться об устройстве хороших улиц, прочных и красивых зданий, услаждать зрение обывателей радующими глаз картинками [Во, в наших советских довоенных фильмах все счастливы. В то, между прочим, самое время, когда в стране стоит страшный голод и людей сажают в тюрьму за поднятые с убранного поля колоски… — А.М], а уши — музыкою [бравурными маршами — А.М], пением птиц и журчанием воды, содействовать общественному развлечению театральными представлениями и другими зрелищами, поощрять поэзию, стараться о школьном воспитании детей, наблюдать за тем, чтобы взрослые прилежали добродетели и благочестию» [14, с. 64].
Что ж, красиво. Не даром говорят, что благими пожеланиями устлана дорога в ад.
Что значит: быть обязанным прилежать добродетели и благочестию!
А это как в судилищах доблестной фем: ежели не прилежишь, то руки за голову и в лагерном клифте:
По тундре, По широкой дороге, Где мчится поезд Воркута — Ленинград…Так что мы на собственной шкуре уже эту Утопию Лейбница-Петра-Ленина апробировали. Обкушались, что называется, больше некуда — вождям спасибо.
Но для каких нужд, если задуматься, кому-то всегда так настырно лезть к нам в поводыри, чтобы руководить:
«…даже пением птиц и журчанием воды» [14, с. 64]? Чтобы и саму воду забоять: как бы ей за отказ от этого пресловутого журчанияне заполучить экзекуции — бамбуковыми палочками и по пяткам?
Так ведь такой железо-бетонный режим требуется создать исключительно лишь для прихода антихриста!!!
Потому Лейбниц и его ученик Вольф работали для воцарения над миром Петра — в те годы намечающегося претендента на роль антихриста. Но с ним не повезло: долго вошкался с Карлом и рано кончился от дурной болезни (о чем несколько позже).
Что делать? Готовить следующего претендента. Работают: Вольф, его ученик Ломоносов, его ученик Новиков, Вейсгаупт (Вашоп). Французская революция выдвигает на роль антихриста Наполеона Бонапарта.
Но и он не потянул — и этого московиты сгубили (Подробно см.: «Противостояние. Три нашествия»).
Что делать? Готовить следующего претендента. Работают: Карл Маркс (Мордехай Леви), Фридрих Энгельс, Ленин (Ульянов-Бланк), мадам Блаватская, Рерихи и т. д.
Устроили революцию. Кого антихристом: Ленина? Троцкого? Рериха? Сталина? Гитлера?
Готовили, судя по всему, Бронштейна-Троцкого. Все остальные из кожи вон тоже лезли. Но кто же из них «жив», словно Петр, выбравшийся из разрушенного своего в Нью-Йорке жилища?
Ленин. Он антихрист. Он в мавзолее.
А не восстанет ли он из гроба, когда на Москве следующий — самый последний перед кончиной мира антихрист воцарится??? Не он ли и есть «зверь из бездны»???
Ох, как на нашу голову, восстанет!..
Так что если таких кошмариков не желаете заполучить, то трубите во все трубы, чтобы его оттуда вытряхнули поскорей — от греха подальше…
Так что революция, как любливал говаривать предапокалипсический Михаил Меченый, продолжается: и ох как нам еще откушать предстоит от ее этого самого продолжения!!!
Сейчас нами совершенно в открытую командуют масоны, и мы молчим. Ох, судя по всему, и накомандуют…
А вообще совершенно открыто:
«…масоны появляются в России как раз в эпоху Петра I, и очень многое в его решениях, в особенностях того «регулярного государства», которое он собирался построить, объясняется именно масонским влиянием. Ведь и Лейбниц, и Вольф, и Лефорт, и Яков Брюс — это масоны…» [14, с. 202].
Так что масонский заговор, силуэты которого просматриваются теперь более чем четко, отнюдь не является элементом чьей-либо фантазии. Это факт, о чем просто вопиют собранные пока еще лишь слишком поверхностные материалы. Но их более чем достаточно, чтобы уже в общих чертах экспансия тайной организации в нашей стране оказалась вскрыта, как гнойный волдырь, нарывавший столько лет и за своей неизвестностью не подлежащий излечению. Теперь же мы его без жалости вскрываем и обнаруживаем метастазы болезни нашего государства в их еще самом зародыше. Совершенно очевидно и иное: не Петр создал свою утопию, использовав Лейбница, но, наоборот, Лейбниц создал для себя Петра.