Зверь на престоле, или правда о царстве Петра Великого
Шрифт:
«Петр ни характером, ни внешним обликом не походил ни на Софию, ни на… Ивана и Федора… Может быть, немец-хирург подменил своим ребенком девочку…» [16, с. 4–5].
Вот и опять вполне оправданно называется весьма вероятная версия подмены.
Эта возможность была облегчена тем, что рождение Петра произошло не в Кремле, у всех на виду, и даже не во дворце села Коломенского:
«Некоторыми исследователями ставится под сомнение факт рождения Петра в Коломенском или же в Кремле, а доказывается, что местом его рождения было именно Измайлово» [117, с. 126].
А находится то оно, между прочим, аккурат за Кукуевой слободой. То есть за владениями того самого «немца», чьим сыном Москва почитала Петра.
Каков процент вероятности подмены ребенка, родившегося где-то за Кукуем?
Так ведь в Петре нет вообще ничего русского!
И вот еще один из эпизодов последующей бурной деятельности нами рассматриваемого «реформатора», то есть очередная попойка Петра, проливает некоторый свет на его загадочное происхождение:
«…однажды, в пьяном чаду, Петр пробовал осветить эти потемки. Он крикнул, будто бы указывая на Ивана Мусина-Пушкина: «Этот хоть знает, что он моего отца сын. А я чей? Твой, что ли, Тихон Стрешнев? Говори, не бойся! Говори, а то задушу!» — «Батюшка, смилуйся! Что мне ответить?.. Ведь я не один был!!» [28] » [16, с. 5].
28
Вокеродт. Переписка, опубликованная Геррманном. Лейпциг, 1872. Соловьев. История России, Москва 1864–1878, т. 15. Семевский. Долгорукий. Мемуары.
Вот и это свидетельство подтверждает народную версию о царе антихристе. Ведь именно от блудной девицы из колена Данова, которое нынешние идеологи сионизма видят в темнокожих фалашах, он и обязан появиться.
Но не только уже описанные детали внешности Петра подтверждают народную версию о царе антихристе. Ведь в Петре нет вообще ничего русского.
Он очень боялся привычной стихии русского человека — воды:
«Петр чувствовал… такое отвращение к воде, что дрожал и бледнел при виде ручья» [16, с. 35].
Мало того, он терпеть не мог именно ту живность, которую в этой самой воде и вылавливают — рыбу!
А вы только лишь себе на секундочку представьте китайца, с раннего детства ненавидящего рис! Что на такое ответите?
Это вовсе не китаец!
Вот-вот…
А врагов у нас всегда было более чем предостаточно, и за всю нашу историю хоть единожды попытаться им произвести подмену государя — дело вполне возможное. Они прекрасно понимали, что склонить на свою сторону человека, в чьих жилах течет русская кровь, практически невозможно, а потому и нужен им на нашем троне такой человек, чьим генетическим особенностям чужда русская культура. И таковые особенности менталитета Петра видны за километр. Он не русский — ни телом, ни, тем более, душой:
«Малейшее волнение потрясло его морально и физически; он инстинктивно отступал перед опасностью; он легко приходил в ужас и терял самообладание.
…Он остался ребенком на всю жизнь, робким и потому жестоким… болезненная судорога кривила его надменное, суровое лицо и придавала ему ужасное выражение» [16, с. 32].
И ко всему вышеперечисленному:
«…его инстинктивно тянуло к иностранцам» [16, с. 33].
Вот и здесь о его инстинктивныхособенностях сказано вполне определенно. И цыганку столь же отчаянно потянет пристать к проходящему мимо табору. А потому он и пропадал в Кукуевой слободе, где уж доподлинно ведали о тайне его происхождения, а потому и знали наверняка, чем его к себе приманить, поскольку дети любой определенной нации имеют и определенные к чему-либо наклонности.
Из-за того столь ненавистна ему была рыба, употребляемая почти двести дней в году всеми его мнимыми родственниками. Его настоящие родственники в пищу употребляли ее крайне редко. Зато мясом питались каждый день: протестанты, чью веру с целью эмансипации столь всегда охотно перенимали адепты ортодоксального иудаизма, посты вообще отвергают. Вот и Петр стал есть мясо, когда получил такую возможность, каждый день. Мало того, ел по утрам, что в ту далекую пору в среде русских людей было делом просто невозможным.
И еще одна особенность. Он не спал днем (в те времена после первого приема пищи). Тогда как:
«…в старину наши предки, обедавшие часу в одиннадцатом утра, отдыхали, т. е. спали после обеда часа по два или по три. Об этом обыкновении Олеарий пишет: «нет ни одного россиянина, какого бы он состояния или качества ни был, который бы, пообедавши, не спал; от чего происходит, что в полдень все почти торговые лавки бывают заперты, и купцы или служители их спят каждый пред своею; а потому в это время, как бы в самую полночь, нельзя иметь никаких сношений с купцами». — Хотя повествование это и слишком увеличено, однако известно, что Лжедмитрия почитали не россиянином между прочим и потому, что он после обеда не отдыхал»[32, с. 32].
Так что и в этом отношении Петра, как и его далекого предшественника по императорству, обличает в инородстве даже обыкновенный распорядок дня.
Но и сам заказ на тотальное изменение русских традиций Петр позаимствовал именно у самозванца:
«Попытка нарушения старых традиций и обычаев, предпринятая мимолетным «гостем» на московском престоле Лжедмитрием I, окончилась его гибелью; она удалась лишь Петру Великому, после того как сами эти обычаи и традиции «поисшатались»» [42, с. 78].
А между тем русский человек еще задолго до этого имел столь несвойственный иным нациям распорядок дня:
«Послеполуденное время посвящалось отдыху. Это вполне понятно, если вставали до рассвета. «Спанье есть от Бога присужено полудне, — говорит Мономах, — от чина бо почивает и зверь, и птица, и человеки»» [78, с. 154].
Именно русские князья всегда являлись примером для подражания своих подданных, ведя слишком скромную на увеселения, чуть ли ни монашескую жизнь:
«…вставали они рано поутру, вместе с рассветом, и прежде всего шли в церковь… Некоторые благочестивые князья имели обыкновение приходить в церковь до начала службы и сами возжигали свечи» [78, с. 151].
А наиболее набожным из них считается, между прочим, якобы отец Петра — царь всея Руси Алексей Михайлович Романов! Так что своими чисто иноземными сидящими в его крови привычками не только на своего отца — примера для подражания — но и вообще на русского человека Петр явно не походил.
Его замедленное умственное развитие, по сравнению с ускоренным развитием физическим, очень сходно именно с генетическими особенностями столь знакомых нам южных народностей. Но и от Европы мы имеем очень ощутимое отличие — наши дети уже с пяти лет умеют читать, что в среде иностранцев встречается крайне редко.