Зверь придет с рассветом
Шрифт:
Парень отказался.
— Нет у, спасибо.
— Тогда мы запрем тебя в съемной комнате. Там нас и дождешься, понял? — сообщил Лейф.
— Понял.
Еще год назад Флоки, не задумываясь, отправился бы со всеми, но теперь, при одном только упоминании злачного места перед глазами всплывало кукольно-бледное личико Тисс… Он узнал ее в таком же прибрежном борделе… Ему показалось тогда, что у них любовь. Тисс была тихой и нежной. Красивой. Флоки накопил денег и выкупил ее, думая, что сказка, которую дарила ему Тисс долгими темными ночами, обретет счастливый
С тех пор Флоки в бордели не ходил.
Он начал подозревать, что там твориться нечто неладное.
Глава 24. Жертвы
Jesus Christ, Jesus Christ!
Who are you? What have you sacrificed?
Jesus Christ Superstar
Do you think you're what they say you are?
(С) Jesus Christ Superstar
Вечером, во время грозы, в дом пришел постоялец.
Внешность его не внушала доверия, но матушка Лили очень сильно нуждалась в деньгах, потому, скрепя сердце, все же пустила. Дочку она благоразумно отправила на чердак, велев не высовываться. И теперь, лежа на животе, Лили смотрела сквозь щель меж досками чердачного пола вниз.
При свете незнакомец выглядел еще более опасным, чем когда стоял на пороге в полутьме. Волчьи глаза, волчьи повадки. Здоровенный неуклюжий тесак, оружие бедноты, тускло поблескивал, оставленный в углу. Красивая, явно с чужого плеча, расшитая узорами куртка была засалена и закопчена. На расклешенных рукавах виднелись пятна засохшей крови…
— Скажи-ка, хозяйка, патрули-то нынче в окрестностях ходят? — поинтересовался головорез у матушки Лили.
— Тихо у нас, — ответила та. — Чего им тут делать?
— Ну и хорошо, — кивнул гость, утыкаясь носом в похлебку. — Пиво принеси. И мяса побольше свари. Я двое суток не жрамши.
— Да, господин…
— Регер меня зовут, — представился незнакомец. — И баню затопи.
— Баня у нас только общая.
— Плохо, что общая. Я тут на несколько дней, надо обождать кое-кого… Ладно, в реке помоюсь, а ты мои вещи постираешь. Да не боись, заплачу за все. И за девку тоже.
Матушка вздрогнула.
— Какую девку?
— Ту, что на чердаке прячется. Думаешь, не видел?
Лили ощутила, как по шее потек ледяной пот. Зубы предательски застучали. Дрожь пришлось унять. Срочно. Нельзя паниковать. Надо думать…
— Это дочь моя. Не трогай ее, — насторожилась хозяйка.
— Трогать или не трогать — то мне решать. — Кулак Регера пугающе сжался, натягивая кожу на крепких костяшках.
Лили бесшумно поползла в сторону двора, чтобы там слететь по приставной лестнице в пустую козью клеть и оттуда черных ходом сбежать подальше от дома. Стоило ей двинуться, Регер вскинулся, словно зверь.
— Давай добавки положу! Вина налью, — засуетилась, отвлекая гостя, мать.
Вино в этом бедном году было в Нерке на вес золота.
— Я ее все равно услышу. Не старайся, — криво усмехнулся Регер. — А вина и жратвы давай, подкладывай! Где мужик-то твой? Слышал, ушел?
Мать промолчала, отвернулась. Сказала едко:
— Какая тебе разница? Ты ведь его не заменишь.
— Еще не хватало! — Регер громогласно расхохотался. — На что мне старая карга, вроде тебя? Я себе, когда нужно, сочных молодух добываю.
Лили скривилась. Он старше мамы лет на десять, рожа страшная, бороздами посеченная, шевелюра плешивая — с потолка хорошо видно — ни старым, ни молодым такого даром не надо.
— Ешь, пей, живи, как хочешь, только нас не трогай, — холодно произнесла в ответ хозяйка. — Мы люди мирные. И язык за зубами держать умеем.
Регер демонстративно пропустил ее слова мимо ушей. Продолжил расспросы.
— Так чего мужик-то тебя бросил? Болтают, от того, что дочь твоя потаскуха и ведьма? Давай-ка взглянем на нее. — Грубое лицо разбойника обратилось к потолку. — Спускайся, чертовка. Живо! Ну?
Мать вскрикнула, словно раненная:
— Уходи! Не слушай его.
И в тот же миг застыла, оцепенев. Длинный нож был вынут из ножен на бедре Регера и приставлен к ее животу.
— Я сказал, спускайся, — угрожающе повторил головорез. — В противном случае кишки твоей матушки окажутся на полу.
Лили слезла.
Настороженная и испуганная, подошла к столу. В руках и ногах будто в одно мгновение испарились кости. Голова кружилась от страха.
Регер приказал:
— Сядь.
И Лили села. Напротив. Спиной к печи.
— Не похожа на ведьму, ведьмы смазливые, а ты разве что только рыжая, — разочарованно буркнул Регер. — Не бойся, не обижу. Подарок хочешь? На!
Он небрежно швырнул на стол золотую безделушку. Кулон-звезду на золотой цепи.
У Лили внутри все похолодело. На глаза навернулись слезы, а в сердце волной поднялась неудержимая ярость.
Это был тот самый кулон, что она подарила Табите.
Тот самый…
— Ну, нравится? — самодовольно осклабился Регер.
Лили, вся омертвевшая, молча поднялась и направилась к печи, а потом неожиданно резким, стремительным движением вытащила оттуда чугун с горячей кашей и швырнула его разбойнику в голову.
— Получай, ублюдок! Сгори! Сдохни! — Слезы брызнули из глаз, ноги подкосились. — Это ты убил Табиту… Ты!
На несколько мгновений Лили потеряла связь с реальностью. Пришла в себя оттого что мать трясла ее, заставляя немедленно подняться и бежать прочь.
— Уходи! Беги! Слышишь? — Щеку ожгла пощечина. — Ну? Давай же! Приди в себя… Доченька…