Зверь
Шрифт:
– Наш конюх – Малк?! – поразился Грув.
– Он уже месяц не выходит из своего укрытия, оброс слегка, – промолвил Ашер. – Бороться с зовом Перстня непросто. Год назад после очередного зова Малком не мог даже ходить…, – лорд на мгновение задумался и продолжил: – Крайне важно не провоцировать Снейгера на использование Перстня…
Все снова направились в сторону крепости.
Убеждаюсь в очередной раз, что мне нельзя раскрывать своей сути. Я – «клейменная», могу контролировать в себе зверя, но кто, кроме меня может быть в этом уверенным? Я проявляю агрессию лишь
Семь лет играю роль «клейменной». Поначалу было смертельно невыносимо противостоять зову Перстня. Случилось так, что я смирилась с судьбой и последовала за зовом, но по воле судьбы встретила Марго – владелицу публичного дома «Ложе страсти», что на сквозной аллее в Вужличе. Она – обычный человек, которая знала о таких, как я, но не испугалась приютить, выкормить и уберечь от самой огромной и неисправимой ошибки в моей жизни – стать рабыней Снейгера…
Лорд распорядился всем разойтись и собраться в холле на рассвете следующего дня, и я отправилась в комнату. Скинула лакированные сапоги и прямо в одежде рухнула на кровать. Авда не приходила, и это в данный момент было очень кстати …
Я всегда вспоминаю о дедушке, а еще чаще о своем младшем брате – Эйтане. Эйтан… Мой самый родной и близкий человек. После того, как наших родителей не стало, мы поселились у моря.
У нас была порядочная семья, жившая в деревне недалеко от города Вужлич. Отец работал на лесопилке, а мать продавала овощи на базаре. Жили просто, но никогда не голодали. Эйтан всегда придумывал интересные истории, хотел стать отважным героем, искренне верил в то, что судьба уготовила для него что-то особенное.
Однажды ночью в доме случился страшный пожар. Нас с Эйтаном вытащили без сознания соседи, а родителей спасти не удалось. С тех пор мы жили у дедушки на «Лазурном побережье».
Мне тогда исполнилось шестнадцать лет, а Эйтану – пятнадцать. Был на редкость солнечный день. Дедушка разрешал мне ходить на базар одной и продавать улов.
В этот день я несла в самодельной навесной сумке добрую выручку. Эйтан остался дома: еще ночью у него начался небольшой жар. Дедушка запретил ему вставать с постели. На радостях я купила для брата его любимое лакомство, которое крайне редко завозили в наш порт – липовый мед. Сама я сладкого не жаловала, но знала, как будет счастлив Эйтан, узнав, что ему принесла.
Возле нашего маленького, но крепкого домика у ограды небрежно лежали дедушкины рыболовные сети. На крыльце – никого. Я всегда была внимательна. Разум понимал, что что-то не так. Дедушка никогда в таком виде не оставлял свои снасти и нам крепко доставалось за такое пренебрежительное отношение к предметам, что нас кормили. Но я была такой окрыленной. Прекрасная погода, хорошая выручка и подарок для Эйтана – вскружили мои мысли в ослепляющий вихрь подростковой наивности и беззаботности, что когда я влетела в дом и столкнулась с опасностью, еще не успела осознать, что происходит.
Дедушка лежал на полу, и у его седой головы медленно растекалась кровь. В комнате находились четверо. Они спешили. Повсюду валялись наши вещи. И самое ужасное – Эйтана в доме не было. Я понимала – все плохо. Очень рассчитывала на удачу, что Эйтан возможно, не послушав дедушку, куда-нибудь ушел. Но он был слишком прилежным мальчиком, неспособным перечить взрослому.
Очнувшись от догадок, я медленно шагнула назад. Передо мной застыл барон Вольф Снейгер, а за ним – еще двое. Четвертый стоял за невысокой ширмой, поэтому не разглядела его лица. Что касается этих троих, то их я буду помнить еще после смерти.
Дедушка рассказывал о кромешниках – разбойниках, что выворачивали дома, чтобы найти что-то ценное для себя. И часто их не волновало наличие в доме обитателей. В то время законники еще боролись с кромешниками, а потом кто-то сбросил все подозрения на «обреченных». Кромешников сейчас и не вспоминают, ну а тогда они являлись самой настоящей заразой для мирных жителей.
– А это что за цветочек? – промолвил Снейгер. Я отодвинулась назад. – Как тебя зовут? – мужчина медленно приближался ко мне. Я настырно продолжала молчать. – Ты здесь живешь?
Что-то заставило меня сорваться с места к двери. Только я оттолкнула деревянное полотно, как Снейгер схватил меня и потащил обратно. Я сопротивлялась, пыталась вырваться, но удар по затылку усмирил и меня, и мое сознание…
Обморок – это и спасение, и враг. Я не помнила, что было дальше, что со мной сделали. Только догадывалась. Очнулась на полу рядом с дедушкой с острой головной болью и с окровавленным лицом в тот момент, когда Снейгеру кто-то доложил:
– Мальчик у нас, пора уходить.
– Уходим, – ответил Вольф и покинул дом.
Позже, я узнаю, что со мной произошло. Дедушку убили, а Эйтана забрали. Я была больше, чем уверена, что брата забрали именно они. Никто из соседей ничего странного не заметил, а может просто солгали. Что бы там ни было, Эйтан не нашелся. Другого объяснения его исчезновению я не нашла.
Похоронить дедушку помогали все жители прибрежной деревушки. Я осталась совсем одна. А потом начались странности.… Со мной… Я перестала спать, постоянно была на взводе. Меня раздражали все. Однажды в порыве ярости опрокинула восковую свечу на деревянном столе и, в конце концов, осталась без дома. В первое время жила у соседей, но мой гневливый нрав часто давал о себе знать. Я стала ругаться, спорить, портить имущество в состоянии яркой озлобленности чаще от любого простого повода.
Понимая, что больше так продолжаться не может, покинула «Лазурное побережье» навсегда и приобрела цель отыскать Эйтана…
Семь лет прошло с того дня, как в моей жизни появился Снейгер. Но каждый раз, как вспоминаю, кровь одинаково быстро закипает в висках и отчетливо твердит мне о разрушении…
– Не двигайтесь, Алиша, – донеслось с порога. Голос Авды прозвучал тихо, настороженно. Это на короткий миг сбило меня с толку и заставило отвлечься от воспоминаний. – Всё хорошо. Нет причин для беспокойства. Здесь со мной Вам ничего не угрожает, – как можно мягко произнесла она.