Звери скального храма
Шрифт:
— Ну, конечно же, все дело в том, с какой точки зрения рассматривать проблему! Если с личной, то движение двух, рядом находящихся автомобилей, даже при огромной скорости, создавало иллюзию неподвижности или замедленности, когда один из них плавно уходил вперед. Относительно же статичной дороги их скорость была высокой. Вот где ответ!
Все получилось просто и даже как-то буднично.
— Линия равновесия сознания — это один автомобиль. Точка моего внимания — это другой. Сознание — это дорога. Вот и все! Поэтому, чем ближе к краю и дальше
А чем меньше расстояние между концентрацией и личностным центром, тем больше внимание переключается на ось. Но приближение к точке автоматически означает выравнивание скоростей, что и создает иллюзию замедления.
Все правильно! Даже небольшая скорость мимо статических предметов кажется высокой, а продвижение для того, чтобы догнать впереди идущую цель, кажется медленным действием. А раз так, значит, чтобы ускорить личное психовремя, необходимо свое внимание поместить в центр сознания.
Как же все на самом деле просто! — ему тут же вспомнились восточные монады, где, сплетаясь, черные и белые силы соединялись воедино, а также змея, кусающая себя за хвост, тем самым символизируя принцип целостности. — Да, оказывается, я все это уже давно знал! Нужен был лишь толчок для того, чтобы я смог это осознать.
Таким образом, остался неразрешенным только один, последний вопрос: циклы активности огня. Стефан обратил внимание на периодичность, с которой огонь усиливал или уменьшал свою активность, пытаясь уловить ту закономерность, с которой это происходило.
С четкостью метронома огонь усиливал свой пыл на каждый десятый всплеск. Затем, вложив всю свою мощь в максимальную вспышку, он, как бы обессилев, резко спадал, образуя самую большую паузу. После этого, словно отдохнув и набравшись новых, свежих сил, огонь вновь начинал увеличивать свой жар, постепенно сокращая промежутки между вспышками.
— Наверное, — подумал Стефан, — наиболее возможным для входа является первое, самое большое окно.
Дождавшись очередного спада, он, выйдя из-за укрытия, попытался приблизиться к огню, но, невзирая на низкую активность пламени, остаточный жар был еще настолько силен, что не было никакой возможности подойти к кострищу достаточно близко.
Сделав несколько шагов назад, Стефан остановился и стал ждать, наблюдая за происходящими процессами. Температура быстро понижалась, и вскоре он смог подойти к нему на расстояние вытянутой руки. Было очевидно, что сейчас должно наступить самое благоприятное время для начала задуманной операции.
Но не успел он закончить свою мысль, как вспыхнул новый огненный шквал, и Стефан был вынужден, отойдя в безопасное место, наблюдать за тем величием, с каким возрождался этот солнцеликий зверь. Хотя это зрелище длилось недолго, и пламя вновь сникло.
— Вот это и есть тот самый подходящий момент, — его так кольнула эта обжигающая мысль, что он даже подпрыгнул на месте.
Быстро приблизившись, он убедился в том, что жар почти неощутим. Пламя уменьшилось до своих минимальных размеров, и тогда Стефан четко увидел, как среди камней, из которых по непонятной пока причине вырывался огонь, стали четко видны темные полосы, образующие своеобразные тропинки между "кустов" огня. Прямой дорожки не было, но, видимо, все эти тропинки вели к центру, из которого и вырывался столб белого света.
Это была обнадеживающая новость, и тогда Стефан решился поставить ногу на каменное основание тропы, но тут же вынужден был ее резко отдернуть. Камень, хотя и не раскалился так, как прежде, но все же был еще настолько горяч, что в состоянии обычного сознания идти по нему было просто невозможно.
К тому времени огонь стал разгораться вновь, "кусты" плазмы зашевелились, как будто по ним пробежал легкий ветерок, и стали расти, удлиняясь и вытягиваясь во все стороны. Вскоре они, протянув друг другу щупальца с обеих сторон тропинки, сцепились, послышалось какое-то потрескивание, и во все стороны полетели искры. Ветер задул сильнее, и вновь родившееся пламя стеной рвануло вверх.
Наблюдая за этими превращениями, Стефан отошел за валун и, присев, любовался беснованием мощного и опасного зверя. Пока пламя циклично подходило к своему апогею, Стефан сосредоточился на том процессе, от которого зависело все дальнейшее.
Он должен был не только максимально сконцентрироваться на центре своего сознания, но и удержать его достаточно длительное время, необходимое для перехода через зону Тигра.
И как бы ни были сильны внешние раздражители, пытающиеся вывести его из этого состояния, и тем самым, сделать для себя легкой добычей, он должен быть безупречен. Стефан решил отработать устойчивость этого состояния.
Центр внимания, подчиняясь его воле, легко заскользил по спиралевидным центростремительным силовым линиям сознательного поля. Да так, что он даже не заметил, как замкнулся сам на себя.
Это было состояние полной погруженности и самосозерцания. Перед ним чредой текли его мысли. Он мог, выбрав любую, развернуть ее и проводить с ней различные голографические эксперименты, используя те идеи, которые она несла в себе.
Открывшиеся возможности настолько полно его захватили, что можно было сказать: "Он обо всем забыл". Не было ни пещеры, ни испытаний, ни яростно пылающего и рычащего Тигра.
Но тут его внимание привлекла одна мысль, которая, как казалось, сигнализировала ему. Приглядевшись к ней, он увидел убеленного сединами Старца, смотрящего на него.
Повинуясь силе этого взгляда, внимание Стефана скользнуло в бездну мерцающих мудростью глаз, и мысль, развернувшись, создала реальность нового пространства.
Стефан находился в уютной пещере, рядом горел небольшой костер, согревающий приятным теплом. Напротив сидел Старец, лицо которого показалось ему удивительно знакомым. Губы старика шевелились.