Звери скального храма

Веденин Павел

Мириады водных брызг образовывали возле водопада облако, которое насыщало всю округу спасительной прохладой. Солнечный свет, проникая в самую гущу облака, преломлялся там многократно, преобразуясь в мягкое разноцветное свечение, распространявшееся в пространстве волнами утонченной загадочности.

Стефану тоже захотелось окунуться в эту чудесную дымку. Используя световой поток, он проник в тучу, и, находясь внутри этого радужного скопления, с удовольствием стал вдыхать терпкий запах свежести, чувствуя, что эти пары очищают все его существо.

Посмотрев на свое виртуальное

тело, Стефан отметил, как быстро заживают его раны. И понял, что это происходит не только на теле психики, но и в его душе. Остались лишь светлые ниточки шрамов-памяток.

Взглянув вверх, он понял, что прямо над его головой стала образовываться широкая радуга. Легко воспарив и нырнув в нее, Стефан закружился в изящных завихрениях частиц, ощущая полную раскованность и свободу, которая длилась миг или вечность — кто знает?

*

Стефан осознал себя лежащим на чем-то твердом и теплом. С трудом разлепив веки, он увидел, что находится в довольно просторной пещере, на стенах которой были изображены ставшие близкими его сердцу пять зверей. Повернув голову, летчик заметил, что рядом с его постелью сидит молодой вьетнамец.

Взгляд незнакомца был направлен на пламя стоявшей на небольшом столике свечи. Казалось, его мысли витали далеко отсюда, но стоило Стефану пошевелиться, чтобы лечь удобнее, как тот немедленно повернулся и, улыбнувшись, быстро подошел к своему подопечному. Наклонившись к Стефану, Занг что-то мелодично произнес, но русский не понял ни слова.

Очевидно, это нисколько не обескуражило монаха, и он стал знаками показывать, что необходимо встать с постели. Летчик с трудом сообразил, в какой очередности ему необходимо двигать телом, чтобы выполнить требуемое действие. На удивление, у него ничего не болело, и он с завидным проворством сел, опустив ноги.

Воодушевленный успехом, Стефан, поддерживаемый Зангом, осторожно встал со своего каменного ложа и сделал несколько шагов. Поняв, что его подопечный уже способен идти самостоятельно, монах взял свечу и пошел вперед, показывая дорогу. Он не оказывал больше помощи Стефану, которому ничего не оставалось, как поспешить за медленно удаляющимся отсветом. Вскоре молодые люди вышли во двор.

Яркое послеобеденное солнце ослепило привыкшие к темноте глаза летчика, и он даже покачнулся от внезапно накатившей слабости. Однако вскоре состояние болезненности прошло, и в проступившей четкости восприятия Стефан увидел просторный двор, огороженный высоким каменным забором, а также небольшую площадку, выложенную мраморными плитами замысловатым узором.

От нее во все стороны расходились дорожки, а между ними росли разнообразные деревья, создавая ощущение уюта и размеренности бытия. Повсюду виднелись деревянные скамеечки, как будто приглашающие путника уединиться и подумать о вечном.

Занг показал на ближайшую скамью, очевидно, предлагая летчику сесть. Удобно расположившись на ней в тени сливы, Стефан попытался заговорить с вьетнамцем, но после нескольких безуспешных попыток замолк.

В наступившей паузе они растерянно смотрели друг на друга, сознавая, что между ними — бездонный языковой барьер, и они не могут найти быстрый способ преодолеть его.

Их затянувшееся молчание нарушил голос пожилого монаха, который подошел к ним с приветствием. И, как ни странно, оба сразу же поняли его. Стефан, ответив, после небольшой паузы спросил присевшего рядом с ними Старца (которого помнил еще со времени реанимации):

— Почему, не зная вьетнамского языка, я легко понимаю произносимое Вами, хотя при общении с молодым монахом я убедился, что языковой барьер между нами существует?

— Дело в том, что у каждого народа есть своя система знаков, при помощи которых происходит общение, и разобраться в чужом языке, а тем более думать на нем — задача не из легких.

У тебя, Стефан, нет времени на этот долгий путь, поэтому постарайся овладеть другим, прямым способом, который поможет тебе жить и взаимодействовать в нашем мире.

— Другой способ общения? — удивился Стефан. — Я никогда ни о чем подобном не слышал.

— И, тем не менее, он существует. Постарайся понять, что (хотя у каждого народа есть свой язык) все люди входят в одну популяцию — человеческую, а значит, они подобны друг другу по сути. Из этого следует, что принципиальные процессы протекают у них идентично.

Так, любой нормальный человек имеет органы чувств и получает с их помощью информацию о происходящем вокруг в виде различных волн, на базе которых его мышление и создает образ. Именно на данном принципе и основывается способ общения, которому я буду вас обучать.

— Извините, — прервал его рассказ Стефан, — но мне все же непонятно, как возможно такое общение. Даже если у каждого из нас процесс осознания мира происходит при помощи одинаковых образов, ведь выражают-то их люди по-разному! Нельзя же увидеть, что делается у другого человека в голове!!!

— А между тем ты почти ответил на интересующий нас вопрос — хотя, конечно, создаваемые образы не ютятся в голове, а обитают в поле сознания.

Но вернемся к нашей непосредственной теме: именно при помощи образов нужно вести разговор, а не за счет звуков. При таком общении каждый говорит на своем языке, в то же самое время прекрасно понимая, о чем говорит собеседник.

— Но тогда зачем произносить слова, — спросил Стефан, — если общение происходит на более глубоком уровне?

— На начальном этапе такой прием необходим, так как помогает практикующему этот способ удерживать в своем сознании ясный и четкий образ достаточно длительное время.

Представьте, что вы смотрите сквозь поверхностную рябь в глубь озера, и видите на его дне камни. Или что, читая книгу, начинаете ощущать, будто получаете информацию между строк.

Наверняка каждый помнит происходившее с ним нечто подобное. Вспомните испытываемые вами тогда чувства, проникнитесь состоянием, в котором находились. Итак, Стефан, постарайся понять, о чем я сейчас буду тебе говорить.

Наставник стал плавно произносить слова, а русский, сосредоточившись, смотрел на Старца, пытаясь распознать смысл произносимого. И вдруг в его сознании четко, словно отпечатывая каждый звук, проступили слова на его родном языке.