Звери скального храма

Веденин Павел

Стефан в волнении подался вперед, понимая, что не успеет помочь мальчику и сейчас произойдет непоправимое. Но экзаменатор не зря стоял так близко от края ямы. Молниеносным движением руки он поймал мальца и, как котенка, отшвырнул в сторону.

И второй испытуемый остался лишь приближенным к монастырю, а не в него принятым. Размазывая слезы по некогда заносчивому лицу, он с опущенной от стыда головой побрел, спотыкаясь, прочь.

Третьим экзаменатор вызвал Тхао.

Стефан с замиранием в сердце смотрел, как малыш медленно поднимается и, секунду постояв

в полной неподвижности, решительно идет за бамбуковую ограду.

Хорошо было видно, как вздрогнул мальчик от страха, когда монах объяснил, в чем состоит испытание. Однако, ни единым жестом не выдав своего состояния, он продолжал слушать. И после того, как тот закончил говорить, ребенок сложил руки перед грудью и поклонился, давая знать, что он понял.

Произнеся еще несколько слов, экзаменатор показал Тхао место у забора, откуда тот должен начинать свой разбег, а сам сделал шаг назад и в сторону, освобождая позицию для прыжка.

Мальчик, медленно подойдя к ограждению почти вплотную, с легкостью развернулся, и Стефан с удивлением отметил, что теперь не замечает на лице испытуемого ни тени страха. Оно было спокойно, как лицо маленького Будды.

Затем произошло самое удивительное. Стефану показалось, что малыш, слегка вздрогнув, начал вибрировать, и его тело стало излучать голубоватое свечение. Возникло такое впечатление, что тень испытуемого стала больше, объемнее и чем-то напоминала тень слоненка, когда тот устремляется к желанной цели.

В этот момент неуловимым движением, подобным порыву ветра, Тхао начал свой разбег. В отличие от других, он не замедлял скорости своего движения при приближении к краю ямы, а, наоборот, с каждым шагом наращивал ее.

И при последнем толчке все его тело настолько вибрировало от энергетической насыщенности, что, когда он начал свой полет, распростертые руки малыша стали казаться крыльями парящего орла.

— Но ведь этого же явно недостаточно для того, чтобы ребенку перепрыгнуть яму такой длины, — пронеслось в сознании Стефана.

Казалось, ужасная развязка неминуема. И вдруг, словно услышав мысли летчика, экзаменатор, стоявший у края ямы, несильно, но нацелено шлепнул прыгнувшего мальчика чуть ниже поясницы, исполнив роль катапульты.

Тот не только сумел перелететь через все бамбуковые колья, но и оказался в метрах двух от смертоносной черты, кубарем подкатившись к ногам учителей. Глядя на них, можно было видеть, как засветились их лица от того, что родился еще один ученик.

Быстро вскочив, Тхао еще некоторое время не верил, что испытание пройдено, а затем, как дети всего мира, подскочил на месте и захлопал от счастья в ладоши. Монахи, присутствующие при этом эмоциональном выплеске, понимающе закивали.

После всех переживаний, выпавших на его долю, мальчик держался на удивление стойко, и, когда его подозвал к себе сидевший с края монах, малыш уверенно подошел и гордо посмотрел тому прямо в глаза.

Торжественно, под одобрительные взгляды остальных, старик повел мальчика через главные ворота в храм — с этого момента Тхао стал Младшим братом.

Испытания шли своим чередом. Все дети ставились в одинаковые условия, но каждый из них вел себя соответственно имевшемуся характеру и духовному настрою.

Было даже несколько человек, которые сразу же отказывались, предпочитая навсегда уйти из монастыря.

В итоге из двадцати ребят, участвовавших в испытаниях, на следующую ступень прошло лишь трое, в числе которых был и состоявшийся ученик Занга и Стефана.

После того, как церемония посвящения закончилась, Учитель со своими молодыми спутниками решил пройтись дальше по лугу, который постепенно спускался к реке. Стефан, все еще находясь под впечатлением увиденного, не смог сдержать вопроса, вертевшегося на его языке с самого начала испытаний.

— Скажите, Учитель, — начал он, — сколько было несчастных случаев в результате того, что экзаменатор не успевал подхватить ребенка, и тот падал на колья?

— Такой вид посвящения в Младшие ученики практикуется уже довольно долго, — отвечал Старец, — но не было ни единого случая, чтобы прыгавший ребенок упал на колья.

И, видя, что Стефан продолжает находиться в полном недоумении от только что услышанного, он дополнил свою мысль:

— Это происходит потому, что экзаменатор с самого начала разбега внимательно наблюдает за ребенком и видит, в каком состоянии находится испытуемый перед прыжком. Настраиваясь на него, он буквально сливается с его психикой, следуя за каждым движением тела претендента.

В то время они духовно представляют собой одно целое. Причем монах, не вмешиваясь в личностные процессы, занят тем, что наблюдает за движениями мальчика. Естественно, что при этом он не может промахнуться, получая прямую информацию от первоисточника.

К тому же чувство ответственности за жизнь ребенка не позволит экзаменатору сделать ошибку, упустив какую-нибудь деталь. Он, каждый раз подбрасывая испытуемого, относится к этому так, как будто от этого зависит его собственная жизнь.

— Теперь это чудо становится понятным, — задумчиво протянул Стефан. — Но я хотел бы узнать вот еще что: почему для посвящения было выбрано именно такое испытание?

— Все очень просто, — с улыбкой произнес Наставник. — Дело в том, что для успешного обучения в нашем храме, прежде всего, требуется вера. Именно она является основой всех грядущих преобразований в сознании того, кто становится на путь развития духовности.

Тот, кто верит словам своих учителей, не подвергая их сомнению, несмотря даже на угрозу неминуемой смерти, таящейся в яме; тот, кто решается и внутренне прыгает — только тот может быть удостоен высокого звания ученика. Экзаменатор же лишь помогает ему реализовать этот прыжок в материальном мире, так как ясно, что ребенок физически на это неспособен.

В момент посвящения, доверяя Учителю самое ценное, что у них есть, а именно жизнь, и в результате этого прыгая, они становятся совершенно другими людьми, духовно перерождаясь под воздействием своего волевого прыжка.