Звезда Аномеда

Пилипенко Сергей Викторович

– Устали, господин Авильон?
– спросил водитель своего начальника.

– Да, так, немного, - ответил тот и в этот раз забарабанил пальцами по стеклу.

– Что снова нет согласия?

– Да, - устало ответил мужчина, сохраняя все же некоторую сдержанность в отношении преддверия разговора.

Очевидно, водитель это понял и перестал задавать вопросы.

Но вдруг Авильон разговорился сам.

– Откровенно говоря, - сказал он немного погодя, - я сам не уверен во многом. Так же относятся и другие. Потому и нет согласия. Но, где взять те самые доказательства? Не высосу же я их из пальца. Не моя вина, что до сих пор нет результатов технических экспертиз.

Многие склонны думать, что это просто шутка или неуемлемое стремление к власти. Даже ученые во многом сомневаются, хотя и шагнули несколько вперед за последнее время. Что ж, их понять можно. Они подвластны строгому физическому уму и такого же характера явлению. Что им гипотезы? Им подавай практику. А как ее преподать, если нет того, что было бы необходимо и хотя бы подтверждало свое название. Этого ведь нет.

– Да, - с сожалением поддержал водитель своего начальника, - но, может быть, вскоре достигнут чего-то?

– Может быть, - задумчиво ответил человек и вновь забарабанил пальцами по стеклу.

– Я вот, что думаю, - после небольшой паузы продолжил он.
– Если нет доказательств воочию и нет возможности их добыть, то надо просто быть готовым ко всему. Особенно к тому, на что я всегда обращаю внимание. Это не помешает. Согласитесь.

– Да, не помешает, - поддержал водитель и выполнил небольшой разворот.
– Скоро будем на месте, - добавил он после этого и окунулся в свои собственные заботы.

Движение стало интенсивней и отвлекаться было бы немного безрассудно.

Его пассажир, занимающий всегда переднее место, молчаливо осмотрелся по сторонам и углубился в свои мысли, не мешая водителю и сосредотачиваясь в себе.

Погода стояла отличная.

Хорошее солнечное утро не предвещяло ничего, кроме хорошего погожего дня. Синоптики предсказывали то же и навевали на массу людей повседневную беззаботность и некоторую нерасторопность.

"Что ж, их понять можно, - думал про себя Авильон, - у них свои хлопоты и каждый радуется еще одному погожему дню, которых стало последнее время довольно мало из-за частого возникновения туч и громовластного дождя. Является это хоть каким-то доказательством? Бог его знает. Но, он-то знает, но молчит. А почему? Не хочет помочь или что-то другое затеял, а может ему сейчас и вовсе дела никакого нет? Еще одна забота, - подумал человек и даже тяжело вздохнул при этом, - так как же разобраться во всем? Как добиться того единения душ, что должно быть во время настоящее? Как соединить эти людские пороки с высшей фазой недоразвитого в природе ума. Не заставишь же их говорить с самими собой, то есть внутренне. Это должно прийти само по себе, как стадия уморазвития. Но, что тогда предпринять? Какие меры принять, чтобы овладеть сознанием и внести согласие в действия дня настоящего. Да. Мысли текут, а дело двигается слабо. Может, я сам в том виноват? Хотя так сказать, значило бы вовсе ничего не говорить и не делать. Но я ведь пытаюсь и хочу достичь намеченного сдвига. Является ли это оправданием или просто это уловка малого ума? Кто его знает. Ну, почему молчит тот, которому положено? Хотя, кто это определил? Мы сами. Сам ведь Он полномочий на свой счет не брал. Хотя говорил: помогу. Но, как? Может, это уже есть помощь? То, что дано и хоть немного претворено в действие. Но этого мало. Да, нам всегда мало. Так уж оно издавна повелось. Ладно, не буду больше об этом. Надо выход искать, надо создавать свою эмиссию, свою защитную броню от этого природного оружия массового поражения".

Человек зашевелился, вновь побарабанил пальцами и углубился сам в себя.

Тем временем, машина подъехала к большому зданию, и водитель торжественно объявил во всеуслышание.

– Приехали.

Управление, - и перевел взгляд на своего пассажира.

– Хорошо. Ожидай здесь. Скоро буду, - объявил тот и быстро покинул автомобиль.

– Тут, так тут, - ответил сам для себя водитель и припарковал машину между многих других. Широкая череда разноцветных флагштоков так и пестрела на солнце.

Еще издали можно было понять, что это управление иностранных дел. Практически, со всех концов света прибыли сюда люди для выработки единого решения по сохранности цивилизации.

Это слово как-то просто зашло в обыденность дня настоящего и уже не отталкивало людей, а, наоборот, сближало, создавая условия для всеобщего пересуда происходящего.

Все ждали дня окончания мира. Так было объявлено когда-то, и понятие это дошло до этого времени.

Никто конкретно не знал, когда случится всеобщее бедствие, и на дневной свет упадет тень длинной тягостной ночи.

Конечно, все беспокоились. Но, тем не менее, сохраняли некоторую уверенность в том, что, так называемая, волна их не затронет и все обойдется.

– Бог поможет, - так говорили многие и с интересом смотрели на небо, где по их мнению и должен он был находиться.

Но так думали простые люди, по наивности своей еще недалеко ушедшие от старых времен, когда во всем правила сила верха природы.

Другие думали иначе. Они как бы подчинялись зову своих сердец и поминутно задавали один и тот же вопрос: "когда?"

Но, к сожалению, на него не мог ответить никто.

Так получилось, что к настоящему дню нельзя было доподлинно собрать сведения о многом и исходя из них составить общую картину.

Небольшие научные достижения только подвели к тому, чтобы завести стрелку часового механизма.

А его еще нужно поставить на точно указанное и обозначить какое-то общее число пробуждения. Конечно, изыскания шли на полную мощность.

По всему свету было собрано немало сведений, свидетельствующих о готовящемся.

Но по-своему они не были коренными доказательствами. Это заставляло нервничать всех, включая, конечно же, руководителей государств.

Все зависло в воздухе. Никто не знал, куда и как двигаться.

Экономика застыла в ожидании направления выбора пути. Экстренно созывались различные организации и вели какие-то беседы на своем уровне. Но делу общему это все-таки мало помагало.

Потому, было принято решение созвать всех представителей государств и решить этот вопрос раз и навсегда.

В большом зале собрались многие. Основную массу представляли ученые с разных концов света. Именно на них ложилась вся ответственность, и от них же зависело будущее решение руководителей.

Встреча предвещала быть бурной. Собралось много тех, кто друг друга не признавал и как бы исторически враждовал.

Каждый сомневался в искренности сказанного и заранее готовил оппоненты к высказывающимся.

Многие пожелали участвовать просто так, ради интереса, чтобы не оказаться на всякий случай вне мира сего, а заодно усмотреть интересы других государств.

Другие, опираясь на свою могущественность, не очень-то желали выслушивать других и придавали собранию вид какой-то бесцеремонной проекции силы.

Но, так или иначе, собрание открылось и состоялось.

Ученых слушали около шести часов. После этого был сделан небольшой перерыв.

Небольшие обсуждения продолжались даже в коридорах.

Чуть позже собрание вновь сошлось воедино. Выступали многие.

В основном, указывали причины, по которым не могли в достаточной степени участвовать в проекте "сила волнового опережения", а также ссылались на свою особую региональную занятость и несходность общих позиций в структурах самой власти.