Звезда Давида
Шрифт:
А Егор тоже поддержал Татьяну, заметив весело:
– Танька верно говорит, Гузель. Я помогу донести, а ты поспеши, не то на самом деле захвораешь. Атаман тебя тогда обязательно выгонит. На мороз.
Гузель чуть не плакала, вся дрожала, но не ответила и, повинуясь толчку женщины, поплелась наверх, где за зарослями высокого кустарника находились их землянки. Не обернулась, хотя Егор посматривал вслед.
Эта встреча окончательно убедила Егора в том, что он сильно заинтересовался Гузель, парень почувствовал, что это
Потом подумал, что у кого-то обязательно найдутся среди добычи сапоги, которые припасали воины для своих женщин, оставшихся дома. Вскоре нашёл вполне приличные сапожки с мехом внутри. Как раз то, что нужно. Выменял на безделушку, что нашлась у него в мешке, и теперь искал момент, чтобы вручить подарок. На душе было радостно и тепло. Стал замечать (что было и вовсе глупостью), как улыбка плясала на его губах при воспоминании о Гузель. Решил, что надо следить за своей физиономией.
Но пришлось ждать ещё две недели, прежде чем они вновь оказались вместе. Егор заметил, как девушка ушла в лес за хворостом, и поспешил за нею. Сапожки за пазухой почти всё время находились при нём.
Егор проломился через чащобу, испугал девушку, но та, узнав его, вдруг заулыбалась и остановилась, поджидая.
– Ты опять испугал меня, Егорка! Чего тебе?
– Да вот хотел порадовать тебя. Да всё никак не подворачивалось. А тут заметил. Догнал! – сиял он улыбкой.
– Никто тебя не приметил? А чем порадовать вздумал? – Глаза Гузель блеснули любопытством и лукавством.
– Вот, гляди, что я тебе принёс. – Из-за пазухи показались сапожки из тонкой кожи с цветным полосатым рисунком. Сверху была меховая оторочка. – Примеришь? Думаю, что подойдут. А то ведь и ноги поморозишь.
– Ой! – только и вскрикнула Гузель. – Какие сапожки! Однако, Егорка, как я скажу атаману? Он убьёт меня за них. И тебе не поздоровится.
– Об этом я не подумал, – с сожалением ответил Егор. – Постой, а у тебя осталось хоть какое украшение?
– Вот, цепочка с полумесяцем осталась. А что?
– Давай сюда, – протянул руку Егор, вдруг вспотев от мысли, что прямо сейчас он может коснуться её оголённой шеи. – Скажешь, что обменяла. Это просто.
А я сохраню. Ну как, сможешь?
– Не знаю, – опустила она глаза. – Ладно, отвернись, я сниму.
– Давай помогу, – нагло предложил Егор, но Гузель бросила на него яростный и решительный взгляд. Пришлось отступить.
Отвернулся, едва сдерживая желание повернуться, но сдержался. А Гузель сказала со вздохом:
– Бери. И спасибо за подарок. – Жалко улыбнулась. – Сохранишь?
– Не сомневайся, Гузель, – ответил он и просительно смотрел в её тёмные и такие красивые глаза. – А ты можешь надеть прямо сейчас. Ноги, наверное, уже окоченели. Ну
Она помедлила, но села на корягу и быстро размотала тряпки, подвязанные бечёвкой. На этот раз не просила отвернуться, и Егор удивился, увидев такие узенькие и красивые ступни. Они, конечно, были грязные, но это нисколько его не смутило. К грязи он привык давно и не замечал её.
– Они сильно мне велики, Егор, – заметила девушка, чуть ли не расстроившись.
– Вот и хорошо. Намотаешь побольше, и ножки твои не будут мёрзнуть.
Она так и сделала, потопала и с улыбкой заметила:
– Как тепло, Егор! Благодарствуй. Наклонись, я тебя поцелую.
Она покраснела, а Егор остолбенел, но поспешил с наклоном и с восторгом ощутил на щеке её мягкие, но холодные губы. Поцелуй показался Егору восхитительным.
– Нет, нет! – быстро отстранилась она от его попытки поцеловать её в губы. – Не надо, Егор! Мне стыдно!
– А как же Ахромей? – жестоко спросил он. – Ему же ты позволяешь себя целовать?! И даже больше, как я понимаю!
– То совсем другое, Егор, – грустно ответила она. – Его я должна терпеливо выносить. Однако это стало ужасно для меня. Я его ненавижу! Готова бежать от него хоть голой! Лишь бы подальше!
Гузель стала серьёзной и даже холодной.
– Как же ты живёшь с ним, Гузель? – наконец спросил Егор и пытливо заглянул в её чёрные глаза, ставшие грустными.
– А что прикажешь делать? Куда я денусь от него? К тебе – так он тут же нас и пришибёт. С ним трудно бороться, Егор. Но я могла бы. – Девушка замолчала и не смела поднять глаза на Егора. А тот или пропустил её намёк, или не осознал смысла сказанного.
Настало молчание. Никто не спешил его нарушить, но каждый полагал, что сказанное должно что-то значить для них. А Егор всё же спросил, но совсем неуверенно:
– Я что-то не понял, Гузель. На что это ты намекаешь?
– Ни на что, Егор! Что ты такое говоришь! – испуганно воскликнула девушка.
Он опять бросил взгляд в испуганное лицо Гузель, но продолжать не стал. После непродолжительного молчания сменил тему:
– Вообще-то я слышал, о тебе говорят другие бабы, что у тебя есть какой-то дар и что тебя нужно опасаться. Брешут, наверное. Что ты сама об этом можешь сказать? – И пристально взглянул на неё.
Голову она опустила и ответила только после паузы:
– А что я могу сказать тебе? Люди часто наговаривают. Я ведь одна тут нерусская. Если б я что-то могла, то не терпела бы этого Хромея. А приходится.
– А рану мою лечила? Я помню, как быстро ты облегчила мне боль.
– Так разве это колдовство? Это могут многие. Да и женщины часто вспоминают, что в каждой деревне имеются одна или две бабки, что умеют оказать помощь людям в их хворях. Это обычно.
– Да, ты права, – согласился Егор, но сомнения остались.