Звёзда II
Шрифт:
— Понимаю. Что ж, желаю тебе успехов…
— Спасибо. Жаль, что ты не сможешь меня проводить на самолёт…
— Жаль.
— Так что простимся здесь, вечером. На остановке у ограды центра отдыха…
— Простимся. — настроение у Александра, изо всех сил старавшегося сохранить дипломатическую маску, стремительно падало и Лена это чувствовала. — Раз надо, значит…
— Не надо, Саша… Мне тоже нелегко…
— Извини, я пойду… — Александр с усилием поднялся — всё же сумел отсидеть ногу, что случалось крайне редко. — Всего…
— Всего… — слабый взмах руки Елены юноша видел уже боковым зрением, выходя из уютной зеленой беседки.
Так
— Я помогу… — Александр взял оба контейнера. — а ты бери ту сумку. Так будет лучше…
Лена промолчала и тихо последовала за Александром. У ворот она остановилась. Александр поставил контейнеры на землю, выпрямился и прогнулся.
— Саша… — еле слышно произнесла девушка.
— Лена…
— Я знаю все, Саша. Я знаю… — она отвернулась, но юноша успел заметить, как быстро и страшно наполнились её глаза слезами. Она достала платок, промокнула глаза, повернулась. Такого открытого и зовущего лица Александр у Лены не видел ещё никогда… Они обнялись. Лена спрятала лицо в отворотах комбинезона Александра. Иванов позволил ей это, понимая что сейчас она — не та Лена в компании подростков, а просто — страдающая молодая женщина. Пусть падшая, но страдающая. Но и это страдание надо было удержать в рамках. Он знал, что все происшедшее только что может быть и простым тактическим обманным ходом.
— Пора. — девушка отстранилась, заслышав шелест катков пассбуса, подходившего к остановке. — Адреса точного я пока что не знаю. Знаю, что Симферополь. Найдёшь, если что? Я тебя всегда найду, можешь не сомневаться. Ты всегда, всегда первый будешь, кто узнает о том, что со мной может случиться в жизни… Всегда. Обещаю.
— Найду, Лена. — Александр, восприняв глубоко и полно последнюю фразу, помог поставить укладки в багажный отсек пассбуса и снова внимательно посмотрел в глаза Лены. — Ты всё решила?…
— Как я могу всё решать, Саша?…
— Можешь и должна. Успехов и счастья. — с этими словами Иванов повернулся и пошел к воротам центра отдыха. Лена заняла свое место у окна и ещё долго видела фигуру Александра на главной аллее.
Пассбус развернулся и стал набирать скорость. В заднее стекло Лена не смотрела: её душу рвал на части прощальный взгляд Александра. Она давно знала, что Саша её любит, любит впервые, впервые в своей жизни ярко и полно, как никогда раньше. Ей было больно от того, что она не могла открыться Александру, открыться во всём.
Она догадывалась, что Александр знает и о её тайной, скрытой жизни — иначе почему бы он так охладел к ней за два последних криницких визита, включая нынешний. Слишком разные пути у них были: золотой универсал Александр и она — вечная узкоспециализированная середнячка, балансирующая у грани нижнего уровня подготовленности… Слишком разные пути… И теперь эти пути разошлись надолго, если не навсегда…
Центр пропал за поворотом,
Лена знала, верхним женским чутьем ощущала, насколько она могла бы осложнить жизнь Александру, привыкшему к невероятной для неё интенсивности познания и работы. Она могла бы осложнить ему жизнь и продолжением своей тайной жизни, давно засосавшей её. Она бежала в Симферополь не только за тем, чтобы там учиться и работать… Она пыталась изменить в себе нечто такое, что изменялось только такими способами.
Она не могла открыться Александру полностью и делала это, как ей казалось, для его же блага… Впереди у неё была Биология, была сложнейшая наука, напряжённейшая учеба и параллельная работа на лаборантских должностях — выше Лена, наученная своими многочисленными неудачными попытками «прыгнуть выше головы» и не загадывала. Но это было далеко впереди, а пока пассбус вёз её к аэропорту Криницы.
Александр понял, что это — одна из последних встреч с Леной. Едва ли у них будет ещё возможность увидеться. Теперь не приходилось даже ждать писем — он понял, что Лена знает истинную причину резкого охлаждения его отношения к ней. Предстояло только надеяться, что ситуация не выйдет из-под контроля.
Впереди была старшая школа, впереди был Звёздный — город общепланетного значения, столица Евразийской и Российской Звездных Академий, впереди была работа. Но острое чувство пустоты в личном секторе не давало теперь Александру покоя.
Отпуская утром этого дня своего сына из столовой центра, отец вышел следом за ним и, коснувшись его плеча, внимательно и строго посмотрел на него:
— Ты её любишь?
— Да, папа. И это мне сейчас больнее всего переживать.
— Я не могу тебе приказать и попросить, могу только посоветовать… Исключи её из своего чувства… Я уверен, найдётся та, которой ты будешь верен всю свою жизнь, та, которая будет достойна полного света твоей души. Не расходуй энергию главного и верховного земного чувства на недостойный объект. Ты, я знаю, будешь всю жизнь считать Лену своей первой любовью — так случилось, и с этим уже ничего не сделаешь. Но в реальности, пожалуйста, сбереги себя и чувство для другой. Быть может, ты переживёшь страшный, тяжёлый и больной период полного охлаждения, невзирая на то, что в вашей школе уже началась основная фаза программы защиты женщин. Я знаю, это может быть невыносимо тяжело: вы молоды и вам свойственно увлекаться и влюбляться, не вдаваясь в детали. Но молодость и юность проходят быстро, а неразумность шагов приходится оплачивать всю жизнь…
— Я знаю, папа. Потому я не могу приказать себе выключить это чувство, но, думаю, мне необходимо пойти на глобальное охлаждение в этом направлении… Работа и учёба в Малой Звёздной Академии, общественная работа требуют меня всего и я… я пойду на это охлаждение во имя будущего. Со многим, что ты мне уже сказал сегодня, я согласен и глубоко понимаю. Но я должен попрощаться с Леной так, как это требует нормативная база человеческих взаимоотношений. Я догадываюсь, что сегодня у нас — последняя встреча. Не могу понять только, почему… Ведь ещё полмесяца отдыха…