Звезда моей души
Шрифт:
Незримая и неосязаемая, тень скользила ночами по спящему Блентайру, мимоходом выпивая последние крохи тепла из давно погасшего камина, расположенного в домике насмерть замерзшего бедняка. На коченеющий в постели труп она не обращала ни малейшего внимания. Незваная и непрошеная, склонялась над колыбелью больного младенца, ледяным дуновением своего дыхания гася едва тлеющую искорку его короткой жизни, и равнодушно добивала не сумевшую разрешиться от бремени роженицу. Она пировала на полях сражений, нежилась в чумных бараках и безраздельно царила в лепрозориях, одинаково упоенно сладостраствуя как на богатых кладбищах, так и в нищенских общественных могильниках. Она собирала пышную жатву из душ и тел, ибо имя ей было Банрах – богиня
Кто и когда решился вверить ей будущее Блентайра, объявив официальной покровительницей Лаганахара? Наверное, связаться с подобной тварью могли лишь самые отпетые глупцы, не осознающие печальных последствий заключенного союза. Именно эти глупцы возносили молитвы, строили храмы во славу богини-каннибалки и приносили ей кровавые жертвы. Дураки, добровольно обрекшие себя на гибель, – разве не понимали они, что творят? Скорее всего, понимали… Так почему и зачем призвали они зло на земли Лаганахара, впустив его в собственные сердца, непригодные для того, чтобы стать звездами?.. Тьма необратима – эта истина известна каждому глупцу. Но тогда возникает закономерный вопрос: а знает ли умный то, что понятно любому дураку?
Арден никогда не считал себя глупцом. Наоборот, он с детства сроднился с мыслью о том, что сверстники не скрывают своей зависти к его сообразительности, неистощимой деятельности и умению завоевывать авторитет. Арден не привык подчиняться, всеми фибрами души чувствуя – он рожден для того, чтобы повелевать, а не прислуживать. Он никогда не замечал за собой склонности к участи торговца или стезе лекаря, не тяготел к охотничьему искусству и не желал совершенствоваться в воинской доблести.
Он без особых усилий, словно по наитию, легко овладевал всеми изучаемыми в приюте науками, прекрасно понимая – в хранилище его разума с рождения находятся многосторонние знания, во много раз превышающие уровень монастырских братьев, в большинстве своем людей крайне ограниченных, примитивно мыслящих и приземленных.
А сам Арден – он так хотел летать!.. Не буквально, конечно, хотя и буквально тоже – потому что в глубине его сознания постоянно мелькал смутный образ некоего огромного, крылатого, дружелюбно настроенного к нему существа. Юноше виделось, как он ласково похлопывает по широкой спине умного летуна и надевает на него специально сконструированное седло с высокой лукой… Поводья им не нужны, потому что Ран… Рег… (вот Тьма, он ведь почти вспомнил, как зовут этого крылатого гиганта!) понимает все мысли своего седока и беспрекословно его слушается.
И вот они отрываются от земли, а потом поднимаются высоко над полями и лесами, воспаряя к самому Солу… Небо безраздельно принадлежит только им двоим, даря незабываемое ощущение свободы и безграничности полета, ибо рядом нет никого другого, а есть лишь ветер в лицо, бешеный ток крови в венах и частый стук двух бьющихся в унисон сердец…
Но что происходило в его мечтах дальше, Арден уже не помнит. Забыл навсегда.
Тень, производящая впечатление живой и в то же время не имеющая плоти, приблизилась к ложу юноши и протянула холодную длань, собственнически оглаживая его лицо. Змеи на ее голове алчно зашипели.
– Мальчик мой, любовь моя! – сладко прожурчала тварь, облизываясь тонким раздвоенным языком. – Как же я по тебе соскучилась! А ты… Признайся, ты меня ждал?
– Моя жизнь принадлежит тебе, повелительница Банрах! – заученно ответил Арден, заледеневший от прикосновения ее пальцев. – Как и моя смерть!
– Правильно… – В голосе богини прозвучало снисходительное благодушие. – Умный мальчик! К чему лишние волнения и сопротивление? Еще никто и никогда не выходил из храма Песка. Вот и ты, – ее зубы приблизились к шее юноши, – уже не выйдешь отсюда живым.
– Не выйду! – эхом откликнулся обреченный на заклание юноша. Он и не намеревался сопротивляться – разве можно бороться с песком и смертью? – Ведь ты же никогда не проигрываешь.
– Никогда? – вдруг раздраженно скрипнула зубами богиня. – Да нет, ты неправ – удача временами отворачивается от всех, даже от меня. К счастью, те печальные события остались в прошлом.
На застывшем лице юноши возникло слабое подобие заинтересованности. Заметив его реакцию, змееликая гортанно расхохоталась.
– Как, моя любимая игрушка проявляет любопытство? – Слепая, она тем не менее замечала все и всех. – Похоже, ты еще не полностью принадлежишь мне и песку.
– Расскажи! – тихонько попросил Арден, сам не понимая причину своей спонтанно возникшей заинтересованности. – О тех событиях.
– Что ж, почему бы и нет… Будь по-твоему, – игриво усмехнулась Банрах, упиваясь собственной вседозволенностью. – Слушай. Нас изначально было двое: я и мой слюнтяй-братец Шарро. Никто не знает, сколько лет нам исполнилось и когда мы появились на свет, поэтому мы привыкли считать, что существовали всегда… – Богиня самоуверенно улыбнулась. – Конечно, мы не создавали этот мир – мы получили его в подарок от Неназываемых, быстро утративших интерес к своему детищу. Но нам разрешалось все, и мы не удержались от экспериментов. Первым игрой в боготворчество увлекся братик: он создал три клана эльфов и нарек их Перворожденными. Затем Шарро сотворил народ ниуэ – Белых псов, полулюдей-полуоборотней. Но женщины не привыкли хоть в чем-то уступать мужчинам, а поэтому я превзошла его достижения и придумала людей и лайил. Возможно, они стали не такими совершенными, как эльфы, но оказались куда более интересными: не заморачивались на излишнем благородстве, да к тому же не очень-то уважали добро и справедливость. Увы, мои детки не смогли достичь таких высот воинского искусства, как Перворожденные, и поэтому мне пришлось им подсобить…
Змееликая немного помолчала, видимо погрузившись в какие-то личные, не слишком приятные воспоминания.
– В общем, это уже неважно, – непоследовательно произнесла она, очевидно выпуская из своего повествования весьма длительный временной интервал. – Значимым оказалось то, что Неназываемые каким-то образом предвидели нашу судьбу и оставили глупое пророчество, сильно мешающее реализации моих планов. Проявляя чудеса изворотливости, я боролась с предсказанными событиями. Я проиграла им в первый раз, не сумев предотвратить встречу Эврелики и Арцисса, а также прозевала рождение их сына Кантора. Затем я проиграла судьбе вторично, не углядев за прытким эльфом, сумевшим соединиться с принцессой Аньерд. В результате этой встречи человеческая женщина родила эту треклятую девчонку, Йохану – Наследницу трех кланов, полукровку с сиреневыми глазами, вознамерившуюся выступить против меня. Но, – тут Банрах глумливо расхохоталась, – в итоге я сумела-таки добиться реванша и разлучила вас, тебя и ее. Победа осталась за мной! У вас ничего не получится.
– Почему? – удивился Арден, невольно вздрогнув при упоминании девушки из его снов.
– Почему?! – потрясенно переспросила богиня, не веря своим ушам. – И ты еще спрашиваешь почему? Да потому, любовь моя, что ты находишься здесь и скоро умрешь. А она пребывает там, в подвалах Блентайра, откуда уже не сумеет выбраться.
– Откуда ты все это знаешь? – не поверил юноша. – И говоришь с такой уверенностью?
– Наивный ты мой! – сладко мурлыкнула богиня. – Я не могу разгуливать по Блентайру во плоти, подобно моему глупому братцу, но зато я приставила к девчонке своего верного соглядатая. Я слепа, но вижу все происходящее с Йоханой через один змеиный глаз, – она многозначительно указала на свою зловещую прическу, – отданный шпиону, неотступно находящемуся при Наследнице. О нет, у вас нет ни единого шанса на спасение… Лаганахар станет моим! – С этими словами она жадно приникла к шее юноши, вонзая клыки глубоко под кожу, пробивая вену и начиная шумно сосать кровь.