Звезда Надежды
Шрифт:
Он шел по самой кромке воды и за ним оставались круглые следы лап — ног. Промокшие и отяжелевшие от воды, редкие ветки — почерневшие, без листьев, лежали в глине, блекло отсвечивали.
Было спокойно, тихо и торжественно.
Брик дошел до небольшого холма, за которым сразу начинались деревья леса, остановился у старой, кривой коряги, торчавшей из воды в шаге от берега и тихо вздохнул.
Он постоял так, глядя куда — то в глубь темной воды и произнес:
— Здравствуй.
Брик прислушался к себе.
Не было горечи и чувства утраты. Ему было хорошо
Отойдя под земляной бугор, из которого торчало одинокое, лысое деревце, Брик тяжело опустился на жухлую траву и, откинувшись назад, прислонился к стволу дерева, закрыл глаза.
Еще рано.
Еще не видны звезды.
Их еще загораживает темнеющее, синее небо Ора.
Лайксу.
Конечно же, ее здесь не могло сейчас быть. Но Брик верил, что в то время, когда он думает о ней, то там, в далеком радостном мире, Лайксу вспоминает о нем, и они словно приближаются друг к другу, знают мысли и чувства друг друга, могут взяться за руки и идти куда — то, ни о чем не заботясь — просто и легко…
Брик уснул.
Ему снился сон.
Высокое синее небо, наполненное звоном покоя, висит над ними — вечное, мирное, и они с Лайксу идут рядом, и свежий ветер обдувает их лица, и впереди только мир и простота жизни — легкой и радостной.
Разве они расставались?
Нет.
То был сон — дурной, нехороший сон, который гонится прочь осуществленной надеждой, и уже не помнится, потому, что они вместе и никогда не расстанутся…
Он проснулся внезапно, от голосов — резких, чуждых, лишних здесь. Брик открыл глаза и еще, не придя в себя ото сна, заморгал часто, не понимая, как он здесь очутился.
Луна заливала все вокруг бледным, стальным светом, разделяя краски и оттенки мира на черное и светло — серое, вода в реке блестела, как гладкий металл.
Их было пятеро.
Люди.
Они стояли рядом с Бриком, в нескольких шагах — по двое с каждой стороны и один прямо перед ним — тощий, в расстегнутой светлой рубашке, он держал в левой руке рюкзак, а в правой удочку, уперев ее рукоятку в землю.
Брик медленно поднялся.
— Он все — таки проснулся, — произнес один из тех, что стоял слева от Брика: — Ночь, а он спит. Мышей не ловит.
Брик смотрел на тощего, смотрел не понимая, чем тот привлек его внимание.
— Он уже поужинал, — голос справа, насмешливый и низкий: — Драку много есть нельзя, а то он разжиреет и не сможет таскать свой толстый зад.
Прозвучал общий смех.
Тощий смотрел на Брика молча и на его губах — узких и тонких, блуждала задумчивая улыбка.
Брик вдруг понял, что его привлекло в тощем рыбаке — запах.
— Он, что тут один? — Спросил второй, стоявший слева: — И не боится темноты?
— Ему незачем бояться. Кому нужна его старая, линялая шкура?
— Так он вроде бы не стар. И пушистый.
— Нет, мне кажется он облезший. Может даже блохи есть.
— Блохи? Нет. Блох он давно выкусал. Поел и лег спать.
Снова дружный смех.
— Он молчит. Может это не говоряший кот? А, Шек? Может они мутируют и превращаются в обычных
— Кто его знает, блохастого, может и немой. Эй, скотина, ты немой?
Запах шел от тощего.
Тот запах.
Запах, который Брик запомнил навсегда, как боль от прикосновения раскаленного железа, как детский, ночной кошмар.
Запах медальона, давно выветрившейся, но не забытый Бриком.
— Точно немой. И в такой пушистой шкуре. Рук, тебе шкурка не нужна? Под ноги у камина — самое то!
— Камина нет.
— А ты сделаешь камин. Шкура зато уже есть.
Брик полез в свою сумку, висевшую на поясе, достал из нее почерневший от времени стальной медальон, подержал его в руке и бросил под ноги тощего рыбака, сказал:
— Ты обронил.
Тот нагнулся, взял медальон в руку, повернулся к свету Луны, и присмотрелся. Брик не видел черты его лица. Возможно они изменились, возможно тот вспомнил свою потерю.
— Что он там тебе бросил?
Тощий рыбак с поспешностью сунул вещицу в карман своей рубашки, небрежно ответил:
— Дрянь.
Но Брик услышал в его голосе надлом, какой бывает с людьми, пытающимися скрыть беспокойство.
«Помнит ли она меня?» — подумал Брик.
Он стоял перед этими, замолкшими вдруг, людьми, когда слева на него обрушился первый удар — в бок, колющий, пронзительный. Воздух из его легких вылетел — с хрипом, со смешным иканием, над головой драка блеснула справа сталь второго ножа. И снова удар — в спину, под правую лопатку.
«Лайксу…»
Он чуть присел, но удержавшись от падения, снова распрямил подкосившиеся ноги, поднял голову.
«Помнит ли?…»
Удары посыпались одновременно — ослепительные в своей боли, душные, муторные.
Он все еще стоял, не двигаясь, как изваяние — упрямо глядя перед собой в никуда. Весь мир, вспыхивающий искрами разноцветной боли, закрутился вокруг Брика, наполнился удушающей дурнотой, его качнуло в сторону и вдруг стало легко.
Легко и просто, когда перед тобой только хорошее, только радостное…
Брик не почувствовал, как при падении, уткнулся своим мохнатым, покрытым шрамами лицом, в сырую, вонючую глину берега, не заметил впившихся в шею, длинных, охотничьих лезвий ножей.
Вот, он уже идет к ней навстречу, заранее улыбаясь, готовый встретить свое счастье… Высокое — высокое небо над головой — голубое, яркое, новое. И веяние чистой прохлады…
Драк Брик умер.
Глава третья. Тайное сборище
В просторном, с низким потолком помещении древнего бункера, где за большим, вытянутым столом из красного дерева, сидели собравшиеся, было жарко и душно. У закрытой, бронированной двери, неподвижно застыли четверо офицеров Космической Безопасности — два зарянина и двое флориан. У противоположной к двери стены, сидя на стульях, скучали три человека в серых, строгих костюмах, а рядом с ними был поставлен большой, окрашенный в черный цвет ящик, с двумя мощными ручками по бокам. Сверху ящика, на его гладкой, черной крышке, мигал зеленый огонек сигнального индикатора.