Звезда сомнительного счастья
Шрифт:
– Нету больше никого, клянусь, нету… стражник на воротах навёл на вас, мол, дамочка модная приехала, ну, и мы вот!
Из его сбивчивого рассказа стало понятно, что тот самый стражник, который выспрашивал у меня о цели визита, был связан с преступниками. Ричард слушал говорившего преступника, и на его бесстрастном лице не дрогнул ни один мускул. А я только-только уняла дрожь в руках, но ноги по-прежнему были готовы подкоситься. Подъехавший на телеге Хьюго торопливо подошёл к раненому в руку Эдмунду, быстро и сноровисто осмотрел повреждение. После чего вынес вердикт:
– Царапина!
Однако, несмотря на это, полил рану какой-то гадостью, которую застенчиво достал и-за пазухи. До моего носа донёсся аромат сивухи. Что же, обеззараживание, всё верно… хотя, после того, как полили на руку, Эдмунд ещё основательно приложился к этому же сосуду. Опять таки, верно. Обеззараживание должно быть со всех сторон.
Пока Хьюго возился с пострадавшим, Ричард спустился с дороги и приволок того, кто был нокаутирован мною. Он был без сознания или же притворятся таковым. Я попросила привести его в чувство. Быть может, он может сказать что-то большее, нежели тот, щуплый. Водой ему в лицо побрызгать, что ли? Пока я размышляла, Ричард поступил по отработанной схеме – пинок под рёбра, вопрос, и мужик отправляется в связанном виде к своим товарищам на телеге.
Одно лишь меня радует – все они утверждали, что больше никого из их банды в городе не осталось. Теперь встал вопрос о транспортировке преступников. По всему выходило, что разбойников без присмотра оставлять никак нельзя, пусть даже и в связанном виде. Правда, есть у меня одна мысль…
– Тётушка Алисия, вы, верно, очень испугались? Идите в карету, а я посторожу их в телеге. А то, не дай Великий…
– Да ты что, моя птичка! Я сама, сама охороню вас, посторожу лиходеев!
– А ты, Оливия? – я повернулась к девчонке.
Её испуг уже прошёл, и она тоже горела энтузиазмом. Так что ребята вернули карету на дорогу, и мы поспешили домой, поскольку постановили, что в город сейчас возвращаться долго, да и опасно.
Я осталась одна в карете, и у меня случился откат. Меня трясло и подкидывало от пережитого ужаса. Это только в фильмах или книгах бесстрашные и шустрые дамочки, которые сражаются с врагом, крушат всех направо-налево, а потом гордо улыбаются миру. В жизни же всё иначе. Во всяком случае, у меня точно!
Но, к тому моменту, когда уже наступили сумерки, зажглись факелы на карете, мы наконец-то доехали до границ Нейтона. К тому времени я уже успокоилась и, как смогла, привела себя в порядок. Правда, нарядное платье, которое Оливия сшила из штор, изрядно испачкалось во время моего валяния по полу кареты, впрочем, сама я это считала такими мелочами, что и говорить о том не стоило.
Поэтому, когда мы наконец-то остановились возле парадного крыльца, я вышла из кареты, остановила радостно заголосившего деда Гарина, попросила остававшегося «на хозяйстве» Ральфа, чтобы он нашёл помещение для содержания временно заключённых. Тот ничего спрашивать не стал, а тут же исчез. Что-то мне подсказывало, что то самое укромное место с хорошими запорами у него было на примете, поскольку совсем скоро разбойники уже были помещены в холодную кладовую под кухней, с пудовыми замками на дверях.
Быть может, не слишком комфортно для них, зато безопасно для нас. А у меня впереди ещё стоял вопрос, что с ними делать дальше.
Глава 19
Уже наступила ночь, а мы сидели на кухне и обсуждали сегодняшнюю поездку в город. На общем собрании было принято решение считать её успешной. Как ни крути, мы были в плюсе. Даже несмотря на то, что все деньги, которые заработали на продаже рыбы и иже с ней, мы потратили на приобретение домашнего скота, я посчитала большим плюсом.
– Это всё здорово, конечно! – вздохнула я – Но, что же мы собираемся делать с теми разбойниками? Вообще, я не планировала содержание преступников в собственной кладовой. И кормить их тоже не собираюсь. Только нахлебников мне ещё не хватало!
Я высказалась о том, что меня тревожило больше всего. Ричард хмыкнул и посмотрел на меня со значением. Судя по всему, пленники в кладовой и его не слишком-то радовали. Ральф осклабился и заверил, что теперь всё в руках Великого… и наших.
О, Господи! Нет, я, конечно, не страдаю всепрощением и что там ещё про вторую щёку, но отдать приказ об убийстве этих грабителей… как-то ещё не доросла, видимо. А что, если…
В мою голову пришла мысль… не знаю, как к этому отнесутся присутствующие. Я взволнованно встала из-за стола и подошла к окну. История учит нас, что труд арестантов может быть весьма полезен на лесоповале, к примеру! Опустим ужасы ГУЛАГа и прочие страсти, но ведь, как говорил Матроскин, совместный труд для моей пользы – он объединяет! Поэтому я решительно села и заявила:
– Вы когда-нибудь были в Мордовии?
Затем, дождавшись отрицательного кивка от окружающих, продолжила:
– И я нет, но много слышала о ней. Для начала – преступников мы, безусловно, отдадим в руки правосудия. Только прежде выясним чистоту этих рук.
Все согласно закивали. Поскольку, если уж стражник у ворот Гемптона оказался разбойником, торговцем запретной травой, а то ещё и убийцей, не приведи Великий! То чего уж говорить о прочих чиновников города? Если правило: «Рыба гниёт с головы» работает во всех мирах и любом времени?
Кроме того, нам ехать до города сейчас совершенно не с руки, очень уж далеко, да и людей для перевозки преступников у нас не так много, а вот работы в поместье – совсем даже наоборот! Все это понимали, так что в этом моменте пояснений не требовалось.
– Кроме того – продолжила я – во время нашей прогулки с Ричардом мы наткнулись на старые вырубки, которые давно поросли молодым лесом. Так почему бы нам не попробовать вернуться к прошлой спецификации поместья?
Видя, что меня не понимают, я пояснила:
– Снова заниматься лесозаготовками. А, поскольку у нас пока нет возможности оплачивать труд рабочих, мы могли бы немного воспользоваться бесплатной рабочей силой тех молодых людей, которые находятся в кладовке?
Я высказалась и замолчала, опасаясь реакции на столь революционное предложение. Все потрясённо загалдели, тётушка Амалия замахала полой фартука, расплакавшись и переживая, как мне тяжело жилось в монастыре, дед Гарин счастливо хлопал себя по ляжкам, охранники уважительно на меня смотрели и сожалели, что не им пришла в голову такая смешная мысль, но прекратил этот балаган Ричард, который молча поднялся из-за стола.