Звезда упала
Шрифт:
Неожиданно она протянула руку и нежно погладила его по щеке. Он замер от этого прикосновения, и она, опомнившись, смущённо убрала руку.
Михаил прочистил горло, начал неловко подниматься из-за стола.
— Ну ладно, пора мне… Спасибо тебе за ужин…
— Да куда ж ты, Миша, пойдёшь на ночь глядя! — спохватилась Надя. — Я тебя никуда не отпущу. Оставайся, даже говорить нечего. Я вот тебе на диванчике постелю.
Он остался сидеть.
Она засуетилась, забегала, нашла чистое полотенце, мыло.
— Умывальник
Михаил понимал, что надо уйти, так будет правильней, но сил настоять на этом не было, он вдруг почувствовал, что смертельно устал.
— Ну ладно, как скажешь, — пожал он плечами.
Тяжело поднялся, пошатнулся, она рванулась к нему, но он уже восстановил равновесие, успокаивающе поднял руку, потом взял из её рук полотенце и вышел из комнаты.
Надя несколько секунд прислушивалась к его хромающим, удаляющимся шагам, затем подошла к крепко спящему сыну, почти таким же ласковым жестом, как ранее Мишу, погладила его по щеке.
На душе вдруг стало очень спокойно.
Он так хорошо спит.
И это было главное.
Она улыбнулась, достала бельё и ловко начала стелить постель.
Глава 56
ЛЮБОВЬ
Утром, когда Надя проснулась, Михаила уже не было. Она недоумённо глядела на опустевший диванчик, на котором было аккуратно сложено постельное бельё. Он, конечно, предупреждал, что уйдёт рано, но она не думала, что так рано,не позавтракав, не попрощавшись.
Собственно, она, соня, сама, конечно, виновата, так крепко заснула, что даже не слышала, как он ушёл. Просто выпила вчера, расслабилась, позволила себе первый раз за тысячу лет…
Но всё равно как-то не по-людски он исчез, даже обидно.
Хоть бы записочку оставил, что ли…
Это чувство досады, раздражения то ли на него, то ли на себя не покидало Надю весь день, начиная с самого утра, когда она вела Алёшу в детский сад, рассеянно отвечала на его вопросы про вчерашнего дядю Мишу.
Нету дяди Миши, появился на минутку, как красное солнышко, и больше его не будет, был и пропал, говорить больше не о чем. У дяди Миши семья, жена — тётя Вера.
А то, что Миша рассказывал, будто жизнь у них с Верой вконец разладилась, так это ерунда, это временно… Он ведь сам же говорил, что мечтает о ребёнке, стало быть, как только ребёнок появится, все проблемы исчезнут. Или по крайней мере не будут казаться столь острыми…
Сейчас это вопрос двух-трёх дней. Миша вернётся, расскажет Вере, и она, конечно, сразу примчится за Алёшей…
Снова возникла старая отчаянная мысль. Вместо того чтобы идти в детский сад, надо собрать вещи, рвануть на вокзал и первым же поездом как можно дальше уехать отсюда, уехать
Надя дошла до ворот сада, сдала Алёшу этой придурочной, вечно улыбающейся Лидочке. Потом, прикусив губу, смотрела, как та ведет его к тяжёлой детсадовской двери.
Решиться на побег она не могла. И дело не только в Вере, дело теперь ещё и в Мише, невозможно ещё и егообманывать, и от него тоже бежать. Вчерашний вечер показал, насколько они близки, как тесно связаны всем прожитым, пережитым, передуманным.
Во имя убитого Коли, погибшей Наташи она поступит так, как должна, вернёт Вере сына и после этого…
Что после этого,она не знала. Она только понимала, что жизнь после этогокончится, ей не для чего и не для кого будет жить…
Ей не нужны никакие молоденькие, пышущие здоровьем мужчины — ни беззаветно влюбившийся в неё там, в лесу, бесстрашный партизан Рома, ни поедающий теперь её жадным взглядом Кирилл, никто другой. Ей нужен только её любимый мальчик Алёша, и вот такой Миша, может быть, ещё ей нужен…
Однорукий, одноногий, но зато родной, желанный, всё знающий, всё помнящий, всё понимающий…
Но Алёша — чужой сын,а Миша — чужой муж,а её муж убит, и никого больше у неё нет, кроме Веры с её сыном и её мужем…
— А-а-а-а-а! — вдруг отчаянно, не в силах больше сдерживаться, заголосила Надя.
— Что такое, Нина Анатольевна? — сразу подбежала к ней Лариса, наводившая порядок в читальном зале, прежде чем уйти домой.
Но она уже взяла себя в руки.
— Палец прищемила! — жалобно объяснила встревоженной помощнице. — Пустяки, всё в порядке. Просто неожиданно.
Надя стояла на стремянке в глубине книгохранилища, расставляла книги на верхней полке.
Был уже вечер, день пролетел непонятно как. Вчерашнее появление Миши совершенно выбило её из колеи.
— А то вы так закричали!.. Насмерть меня напугали! — засмеялась Лариса. — Ну, я там убралась, так что, пожалуй, пойду, Нина Анатольевна?
— Иди, я сейчас тоже закончу и всё запру. До завтра.
— До свиданья, Нина Анатольевна!
Было слышно, как хлопнула дверь за ушедшей Ларисой.
Надя продолжала машинально работать, погружённая в свои невесёлые мысли.
Опять жалела то Веру, то себя, безнадёжно искала выход. Ей мнились какие-то невозможные картины, как они замечательно живут все вместе, как любят друг друга…
Она горько усмехалась, пожимала плечами. Почему так несуразно сложилась её жизнь?! Ведь она хороша собой, работящая, порядочная, неглупая.