Звезда ведьмы (Другое издание)
Шрифт:
Капитан-элв’ин глубоко вздохнул, произнеся на выдохе:
— Любовь моя…
На миг Могвиду показалось, что он слышит ответные слова, пришедшие издалека. Но, наверное, это было всего-навсего эхо. Джеррик замер без движения.
— Он ушел, — сказал болотник.
Стоявший рядом с ними Магнам поглядывал в проход, где пять или шесть огров поднимались на ноги, потрясенные случившимся.
— Что-то не вижу я Тол’чака.
Д’варф не ошибся. От кучки огров отделился вождь клана — Хун’шва. Перебравшись через завалы трупов, он приблизился
— Он умер как воин. Его подвиг будут помнить и чтить.
— Это если мы выживем, чтобы кому-нибудь рассказать, — заметил Магнам. — А где Тол’чак?
— Он пошел, чтобы сразиться с ведьмой-паучихой один на один, — Хун’шва опустил руку.
— Что? — охнул д’варф. — И ты ему позволил?
— Он приказал мне, — если огр мог выглядеть раздосадованным, то это был Хун’шва.
— И ты подчинился? — Магнам закатил глаза. — Что у вас вышло?
Вождь коротко поведал о встрече с Вира’ни, которая затаилась в пещере.
— Еще больше тварей, — вздохнул Магнам. Он оглядел маленький отряд, и его брови сошлись на переносице. — Топор, меч, кинжал и кулаки огров против королевы пауков и ее бессчетного воинства… Не то соотношение, что сулит победу.
— Тогда что же нам делать? — Могвид стоял, обхватив себя руками за плечи.
— Есть один способ… — Д’варф пристально посмотрел на него.
— И какой же? — спросил Джастон, опуская на камни тело капитана.
Но Магнам не глядел на него, по-прежнему буравя взором оборотня.
— Это зависит от кое-кого из присутствующих здесь.
— От меня? — отшатнулся Могвид.
Тол’чак, спускавшийся ко дну пещеры, оглянулся на Глаз Дракона. Вдали грохотал гром. Мгновение тому назад молния вырвалась из округлого входа, напоминая раздвоенный змеиный язык, а затем исчезла.
Не понимая, что же произошло, он обернулся, сжимая Сердце в кулаке. Смрад горелой серы и копоть жгли легкие.
Вира’ни, стоя на две ступени ниже и по ту сторону от провала, все еще смотрела на Глаз с испуганным выражением лица. Ее черные волосы бросали тень на бледную кожу, покрытую капельками влаги от густого тумана. Ниже талии ее тело переходило в туловище огромного паука.
Мокрый панцирь сверкал, переливаясь алыми бусинками воды.
Чудовищные отродья, повисшие на своде пещеры, замерли и казались теперь неровностями скалы.
Воспользовавшись тем, что ведьма отвлеклась, Тол’чак попытался найти оружие. Вокруг него раскинулись неподвижные, еле дышащие тела огров разных кланов, опутанные прочными нитями паутины. И никакого оружия! Никто не осмелился осквернить священное место, принеся с собой каменный топор или дубину.
Тол’чак растерялся. Но он точно знал, что в этот миг двое малышей огров находятся в опасности — паучиха удерживала их над огненной ямой. Он крепче стиснул сердце-камень. Осколок Сердца племени огров являлся ключом к Вратам Духов. Потерять его
Вира’ни застонала.
— Мои малыши! — выкрикнула она. — Кто-то убил моих малышей.
Ее лапы дрожали от ярости. Маленькие огры, едва не свалившись, заплакали.
Тол’чак стремительно преодолел оставшиеся ступени и встал перед Вира’ни. Лицом к лицу. Их разделяла лишь трещина в полу пещеры. Здесь жар, вырывающийся из раскаленных недр горы, стал невыносимым. Вместе с горячим паром из Глотки Дракона вырывалось громкое шипение.
Чтобы привлечь внимание ведьмы, Тол’чак поднял над головой сердце-камень. В туманной мгле пещеры кристалл горел собственным светом.
— Вира’ни! У меня есть то, что тебе нужно! То, что нужно твоему Властелину! Не заставляй детей страдать!
Он умолял ее голосом и взглядом.
Ведьма прищурилась. Ее глаза горели яростью. Очень долго они сверлили друг друга взглядами.
Тол’чак начал опасаться, что она все же бросит детей в раскаленную лаву. Ведь она запасла их достаточно.
— Пожалуйста… Я ведь знаю, ты — мать. Прояви милосердие.
Один глаз паучьей королевы дернулся.
— Мать… — пробормотала она.
— Все матери жалеют не только своих детей, но и чужих, — упорствовал Тол’чак. Ее брови беспокойно зашевелились, она кивнула, услыхав последние слова.
— Бедные, напуганные малыши… — Вира’ни взглянула на маленьких огров, будто впервые их увидела.
Она начала опускать детей на пол, но тут из дальнего конца пещеры прозвучало знакомое царапанье когтей по камню. И Тол’чак, и Вира’ни обернулись.
Из Глаза выбежало одно из крабообразных чудовищ. Ужасно обгоревшее, утратившее клешню и две из восьми ног, оно трогательно скулило, попыталось подбежать к ведьме-паучихе, но свалилось и беспомощно покатилось, вызывая жалость.
— Мой малыш! — с возрастающим гневом закричала Вира’ни. Отбросив огра-ребенка, она поманила чудовище свободным когтем. — Кто причинил тебе боль, мой сладкий?
Тол’чак мысленно проклял несвоевременное возвращение дитяти.
Когда отвратительное существо подбежало к матери и спряталось под ее бочкообразным брюхом, в голосе Вира’ни послышалась нескрываемая ярость.
— Они заплатят за все! За каждого из моих малышей, которому причинят боль, я возьму плату! — Вира’ни вновь занесла маленького огра над ямой. — И начну с этого!
Новый шум донесся от Глаза, через который ворвались несколько огров, размахивая факелами. К своему удивлению, Тол’чак разглядел среди них коренастого Магнама и стройного гибкого Джастона. Из скопления тел неожиданно вырвалось некое крылатое существо и полетело по пещере, держась поодаль от усеянного чудовищными крабами свода. Глянув мельком, Тол’чак понял, что это — странный ребенок. Неужели какой-то новый демон?
— Это — маленькая девочка? — вытянувшая шею Вира’ни тоже казалась напуганной.