Звезда
Шрифт:
Но дело даже не в том, что она была некрасивой, старой и вообще больше смахивала на мужика, чем на тётку. Главное, она источала дикую злобу. И эта озлобленность сквозила в выражении лица, в интонации, во взгляде – во всём. У неё буквально на лбу огромными буквами было написано, что она измотана, давно плюёт на свою внешность, всегда и всем недовольна, ненавидит свою работу и, по большому счёту, жизнь. Таким как она категорически противопоказано идти в педагоги, и не только потому, что они заведомо внушают антипатию к своему предмету,
Вот и на меня она зыркнула с сомнением и неприязнью. Ничего такого не сказала, но во взгляде явственно читалось: «Ещё один на мою голову!»
Мы вышли из учительской.
– У вас сейчас физика. Третий этаж, сорок второй кабинет. Не отставай! – скомандовала она.
Ну и голос! Ё-моё! С таким голосом самое то орков в мультиках озвучивать!
Она твёрдо, по-солдатски зашагала по коридору.
Здрасьте-сядьте-ваш-новый-одноклассник-Олег-Решетников-до-свидания
Церемония знакомства с классом закончилась, и брутальная мадам удалилась. Я облюбовал заднюю парту у окна. Идеальное местечко: сам не на виду и весь класс как на ладони. Да и на уроке скучать, глядя в окно, веселее. Впрочем, на меня всё равно оборачивались и косились.
Быть новеньким мне ещё не доводилось, если не считать того времени, когда Палыч взял меня в клуб, но там всё совсем по-другому и адаптация происходит мигом. В школе сложнее. Класс – это как маленькое государство. В каждом – свои лидеры, своя политика, свои традиции. Просто прийти новичком и поздороваться – мало. Надо ещё суметь проникнуть, обустроиться, стать своим, а то так и будешь топтаться у обочины. А чтобы стать своим, нужно понять, чем дышит коллектив, чем живёт.
Если ты варился в этом киселе с самого начала, то едва ли замечаешь подобные нюансы. Кажется, что класс как класс. Учатся, ссорятся, дружат, дерутся – всё как у всех. Так и я думал раньше, а сейчас… даже не видел – чувствовал, здесь совсем иначе, чем было у нас, незнакомо и чуждо. А вникать в их кухню совершенно не хотелось. После минувшей пятницы я как-то разуверился в дружбе одноклассников. Да и вообще хандра напала. Ничего не хотелось. Ни-че-го.
Зато физичка – Ольга Николаевна – любо-дорого смотреть. Не старая и симпатичная, грудь, ножки – высший класс. Я даже слушать её начал.
– Кто расскажет, при каком условии возникает индукционный ток?
Класс, само собой, молчал. Вот и плюс обозначился – первое время хоть спрашивать меня не будут.
– Желающих нет? Что ж… тогда…
Она склонила голову и смотрела на учеников исподлобья. Глаза круглые, зелёные. Чёрные брови вразлёт. Прямо как хищная птица на охоте.
– Болдин!
Из-за парты вылез мелковатый пацанчик, навскидку – мне по грудь. Но плотный такой, коренастый – крепыш, одним словом. Я окрестил его Мужичок-с-ноготок.
Он усиленно морщил лоб, изображая накал мысли, нашёптывал себе под нос, но так и не разродился ответом.
– Что, Болдин, опять не готов? Год только начался, а ты уже… Садись, ставлю двойку, пока карандашом. Если не исправишь до конца недели, поставлю ручкой.
– Тогда нам ответит… Виляев.
Виляевым оказался длинноволосый парень, что сидел прямо передо мной. Лица его я не видел, но со спины – типичный хипстер. Он тоже что-то промычал-прожевал нечленораздельное, получил пару карандашом и уселся на место.
– Я гляжу, вы никак в учёбу не можете включиться. Смотрите, как бы в конце года плакать не пришлось.
Кто-то негромко хмыкнул, однако, по всему видать, класс не ерепенистый. Или же у физички здесь авторитет. Она тем временем продолжала охоту за головами:
– Чибисов!
И тут я чуть со стула не упал, потому что с соседнего ряда поднялся белобрысый паренёк, тот самый, с которым несколько дней назад мы ехали в электричке, когда торчок подрезал у меня портмоне. Вот так сюрпризец!
Мой знакомый оказался в теме и без запинки начал шпарить прямо как по учебнику:
– При изменении магнитного поля возникает индукционный ток…
Сам не знаю почему, но, увидев его, я вдруг обрадовался. Собственно, почему не знаю? Это ведь как на чужбине встретить земляка, тогда сразу чувствуешь себя увереннее, комфортнее, типа один в поле не воин, а вместе – уже ого-го!
Я силился вспомнить его имя, но без толку. Правда, не долго пришлось терзать память – зеленоглазая физичка улыбнулась и совсем другим тоном сказала:
– Садись, Максим, пять.
Точно! Максим, Макс…
Он тоже меня запомнил и узнал: присев, метнул в мою сторону робкий взгляд. Я подмигнул, и белобрысый застенчиво улыбнулся. Да уж, с ним никакого ого-го не выйдет. В родном классе он и то держался скованно. Нет, даже пришибленно.
Затем Ольга Николаевна приступила к новой теме. В физике я не смыслю ровным счётом ничего, так что уже с третьего предложения меня стало клонить в сон. Вся эта дребедень – индукция, магнитный поток, гальванометр, правило Ленца – действовала как гипноз. Белобрысый внимал каждому слову и записывал в тетрадь. Таких добросовестных я высмотрел ещё человек десять. Хотя, может, они и не формулы выводили, а играли в какой-нибудь «Ход конём» или «Числа». Ну а остальной народ, как и я, боролся со сном.
Прозвенел звонок. Физичка продиктовала домашнее задание и отпустила всех, кроме меня. Задержала ненадолго, спросила, что проходили, по какой программе занимались и как вообще у меня обстоят дела с физикой. Я чистосердечно признался, что физика для меня – терра инкогнита. Она для виду посокрушалась и отпустила на все четыре стороны. Всё это время, оказывается, белобрысый поджидал меня в коридоре за дверью.
– Здорово! – я пожал ему руку. – Значит, ты в этом классе учишься?
Он кивнул.