Звёздная пыль… На сапогах!
Шрифт:
А сейчас полет был совсем не космическим, но офигенно долгим, почти на полземли. Китаезы, побывав в Москве, вернулись домой довольные. И одна из первых договоренностей вновь открыла небо Поднебесной для транзитных рейсов советских машин. Так что, дозаправившись в Иркутске наш здоровенный пепелац спокойно ушел на юг. А теперь заворачивал на посадку, выбирая путь между невысокими, но крутыми горами. Надо будет на них радиомаяки натыкать, на всякий. Сегодня же доложу идею. Потому что впереди раскрывалась прекрасная панорама бухты Камрань…
Очень красиво смотрелась заходящая в нее здоровенная бандура, над пучком радаров "острова" торчали мачты. И развевались стяги —
Кстати идет наш авианосец из первого боевого похода — по договоренности с индонезийцами, филлипинцами и прочими заинтересованными лицами работал в контрпиратской операции, обеспечивая поиск замаскированных в джунглях многочисленных островков баз. Работали в основном вертолеты — топить катера сверхзвуковыми истребителями смысла нет. Фильма "Пираты ХХ века" реально была снята на основе множества реальных историй. Ну а сейчас зачистку этого осиного гнезда мы начали гораздо раньше, "мальчики" мадам Вонг???проверить получили хороших пилюлей. Нечего гадить там, где ходят корабли Советского Союза!
Наш борт пошел на посадку, в окошке показалась здоровенная и широченная полоса. Американцы, уходя — взорвали все что можно. Но на эту, сделанную из молотого коралла площадку мы сядем спокойно.
Десять лет назад история развития нашей авиации резко изменила курс. В памяти глупого, лишенного личных воспоминаний попаданца нашлась куча знаний по будущим летающим машинкам. Еще бы, авиамодельный кружок, летающие на привязи корды или собранные, тщательно покрашенные стендовые модели.
//
Ну вот и прошли долгие месяцы ожидания. За это время многие мамы на Земле успели выносить и родить детишек — и, по статистике, множество девочек получали одно и то же имя. Красивое и певучее, придуманное когда–то. Аэлита, в переводе - 'рожденная из света звезд' или 'видимый в последний раз свет звезды', великий русский писатель немного непонятно дал перевод. В вышедшем и, триумфально прокатившемся по кинотеатрам всего мира фильме, этот вопрос не раскрывался. Режиссер Павел Клушанцев постарался хорошенько. Снявший когда–то, буквально на коленке, гениальную 'Планету Бурь' - даже в век компьютерной графики не утратившую зрелищности. Не зря же ее в Голливуде в киноакадемиях преподают.
Ну а сейчас, получив нормальные финансы, оторвался он по полной! Тут еще родные ВВС постарались, построив реалистично выглядящие макеты воздушных кораблей империи Тускуба и таская их на привязи Ми-10К над пейзажами туркменских плоскогорий. И наши инженеры тоже вдоволь повеселились, конструируя 'яйцо' корабля. Если бы существовала реальная горючка с характеристиками 'ультралиддита' до Марса оно бы точно долетело… А самый смак придал еще один главный герой, товарищ красноармеец. Не Гусев, как в книжке, а Сухов! В фильме его играл тот же Анатолий Кузнецов. Вообщем по сюжету получилось как бы продолжение 'Белого солнца пустыни'. Усмирив басмачей на
Но это никак не мешало нашей птичке, вожделенная цель уже близка. И приближается самый рискованный момент экспедиции, аэроторможение. Пусть уже и проверенное, роботами два года назад — запущенными в очень неудобное, по законам космической механики окно. Марсоходам было проще, садились сходу. Но вот для картографов, похожих на безвременно скончавшихся предшественников, приходилось выбирать. Или уменьшить количество аппаратуры, или выходить на очень неудобную высокоэллиптическую орбиту. Крепко подумав, выбрали третий вариант — заодно испытав на практике торможение об тонкую оболочку атмосферы планеты. Сейчас, на почти всех экранах Центра, с каждой минутой все быстрей и быстрей увеличивался кирпичного цвета шарик. По громкой связи периодически раздавались уверенные рапорты экипажа, готовность полная. Несколько часов назад ребята закончили выход в открытый космос, сворачивали и закрепляли все хрупкие, выступающие части корабля. И сейчас занимали места в ложементах, готовясь к перегрузке после девяти месяцев невесомости. Центральный командный пост корабля специально был сделан 'задом наперед'.
Вот только поговорить с ними, увы, нормально нельзя. Физика, ети ее — только через двенадцать минут услышат они 'привет' и еще столько же на Земле придется ждать ответа. Когда мы летали на Луну, к трехсекундной задержке еще можно было привыкнуть… Скорость света, зараза, величина конечная.
По залу пошло напряжение, по графику сейчас должен включиться, для коррекции траектории, ракетный блок. Как он перенес долгий полет, не засорили ли чуткие к загрязнениям турбонасосы частички выпавшего в осадок бора? Хотя после каждого включения движок продувался специальным растворителем, риск есть. Хорошее топливо пара пентаборан–перекись, но уж больно капризное. Если что пойдет не так, то придется его бросать, отменив высадку. И корабль уже на собственных движках, привычном вонючем гептиле, пойдет домой.
Там, в десятках миллионов километров этот вопрос уже давно решен, а нам остается только сидеть и ждать, изощренная пытка. Но пришел, принятый огромными антеннами дальсвязи, очередной доклад. Ура, все в порядке, траектория расчетная, до первого касания чужого мира остается несколько минут. И мы ничем уже не можем помочь, все что могли — сделали. Ученые, придумавшие, конструкторы — нарисовавшие. Инженеры — посчитавшие и, главное, рабочие — построившие.
И где–то там, так далеко — далеко от Родины трое героев уже встретились с неизведанным. Где–то там принял на себя удар разряженной, но такой твердой на скорости в шесть километров в секунду атмосферы, щит теплозащитного экрана. Там, далеко, наши парни, стиснув зубы, терпели навалившуюся тяжесть перегрузки. Хоть и проводили они по полдня в полете занимаясь на тренажерах но долгая невесомость штука вредная. А мы опять сидим, ждем.
' — Все в норме, появилось ощущение веса…' - раздались в динамиках крайние слова, окончание которых потонуло в шуме помех.
' - Корабль вошел в атмосферу Марса, начата процедура торможения. Контакт потерян, ожидание возврата сигнала ориентировочно через девять минут…' - прозвучал спокойный голос комментатора. Сергей Павлович, с бледным лицом, сильно волнуясь, вскочил с кресла и начал расхаживать туда–сюда. М-да, и уже не подойдешь, не скажешь 'все будет хорошо', сам сижу как на иголках. Если что–то пойдет не так, если мы не правильно все рассчитали, то… То просто ничего не узнаем, останется лишь догадываться. А сейчас можно только ждать и наедятся, все уже случилось.