Звездные битвы галактик
Шрифт:
Третьи Люди, похоже, тоже вступали в брак, и у них стали рождаться дети. Та же самая глубинная сила радиации, которая вызвала первую мутацию, теперь вызвала и вторую. Дети Третьих Людей были совершенно непохожи на своих родителей. Это был еще один новый вид человека — Четвертые Люди. И эти Четвертые Люди пошли еще дальше по дороге перемен. Они были ближе к чистому разуму, чем кто-либо из людей, склонные только к умственной деятельности и не имеющие ни способности, ни желания вести деятельный образ жизни. Им не было ни малейшего дела до раздоров между их родителями и родителями их родителей.
Их родители, Третьи Люди, предвидели, что их дети будут являть собой новый вид и заранее планировали использовать их возросшие умственные способности в своих целях. Но Четвертые Люди, ненавидящие активные действия и чуждые амбициям, не дали себя использовать. Когда они достигли зрелого возраста, они бросили своих родителей, удалились в другой район Альтара и основали странный новый город, отказавшись иметь какие — либо контакты с врамэнами и с Третьими Людьми.
— И там, — продолжала Тайан, — они живут с тех пор, занимаясь чисто умственными исследованиями, которые являются целью их жизни.
Хэммонда потрясла эта эпическая история мутаций, поразивших людей на этой планете бесконечной жизни.
— И что, Четвертые Люди продолжили эту цепочку мутаций? — спросил он.
— Нет, — Тайан покачала головой. — Четвертые Люди стерильны. Они — конечный продукт человеческой эволюции на этой планете. Но так как, подобно нам, врамэнам, и Третьим Людям, они обладают бесконечной жизнью, они и живут до сих пор.
Теперь многое стало понятно Хэммонду, словно освещенное вспышкой ужасной молнии. Он знал теперь, почему Мар Канн насмешливо сказал Тайан; «Я надеялся, что она может быть кем-то очень дорогим для меня» и почему Тайан с горечью ответила: «Меня обошел этот позор». Теперь он знал, почему ее упоминание о «любимых детях Третьих Людей» так задело Мара Канна.
— Это и есть причина, — сказала Тайан мрачно, — почему мы, врамэны, не пускали хумэнов к Альтару, оберегая секрет жизни.
— Но Боже праведный, почему вы просто не рассказали всей галактике правду? — воскликнул Хэммонд. — Люди бы не захотели и частицы секрета нескончаемой жизни, если бы знали, что ей сопутствует.
— Неужели? — посмотрела на него Тайан.
И когда Хэммонд задумался об этом, он почувствовал меньшую уверенность. Желание жить было самым глубоким, самым сильным и человеке. Предположим, вы обыкновенный мужчина или женщина и вы узнаете, что существует способ обрести бесконечную жизнь. Вам говорят, что это ловушка, что ваши дети будут отличаться от вас, что они будут крупнее и мозговитее, чем вы. Остановит ли это вас? И он вынужден был сам себе признаться, что нет. А когда у вас появились бы дети третьи люди, представители нового вида, он тоже захотели бы жить неопределенно долго и стремились бы к лучам звезды жизни, и таким образом произошла бы следующая мутация, и вы закончили бы четвертыми людьми, стерильной расой, которая стала бы тупиком человеческой цивилизации.
— Ты права, Тайан, — сказал он. — Они бы слетелись к этой звезде, как мотыльки к огню.
— И со временем этот огонь поглотил бы всех людей, — сказала она. — Прошло бы очень много времени, но в конце концов остались бы только Четвертые Люди, а после них, никого.
Мгновение спустя она добавила:
— Только в одном можно быть абсолютно уверенным, это в том, что Третьи Люди представляют опасность не только для врамэнов, но и для Четвертых Людей. Но еще существует возможность спасения.
Тайан замолчала, и они продолжали идти через лес мхов в тишине. Мозг Хэммонда так лихорадочно перерабатывал все то, что он услышал, что он даже не заметил ее молчания. Он снова подумал о Древе Жизни, плоды которого было запрещено пробовать человеку. Ему стало казаться, что не только в силу чистой случайности уникальная Звезда Жизни оказалась в глубинах огромной туманности, где ее трудно было найти. Но люди, к своему несчастью, нашли ее. И вот теперь, он, Кирк Хэммонд, тоже нашел ее, и это породило в его уме вопрос.
Прошло несколько часов, прежде чем Тайан остановилась и нарушила молчание.
— Нам надо отдохнуть. У нас впереди еще длинный путь.
Хэммонд подумал, что вполне вероятно, что она устала меньше его. Он сел рядом с ней под огромным мхом и посмотрел на ее четкий профиль. Затем она неожиданно повернулась и сказала:
— Теперь, когда ты знаешь, что я принадлежу к другому виду, твои чувства ко мне изменились?
Он был ошеломлен.
— Так вот о чем ты размышляла? Раз и навсегда, Тайан, нет!
Он обнял ее за плечи, но она отстранилась от него и покачала головой. На ее лице было трагическое выражение.
— Нет смысла, Кирк. Ты — хумэн и ты захочешь иметь жену и детей, в привычном для хумэнов смысле. А ни один врамэн не может вступить в брак в таком смысле или иметь детей. Мы отказываемся от всего этого, когда выбираем лучи этой звезды.
— Но, Тайан… — начал он, но она перебила его. Я сделала этот выбор двести лет назад, и я знаю, что он за собой влечет. Врамэны, которые пригласили меня стать членом их касты, рассказали мне ужасную историю о том, что случилось две тысячи лет назад, точно так же как я рассказала тебе. Я понимала все, и отправилась с ними на Альтар и стала врамэном.
Он закрыл ей рот ладонью.
— Дай мне сказать. Ты кое о чем забываешь. Ты забываешь, что я тоже стану врамэном, прожив под лучами этой звезды определенное время.
— Нет, — прошептала она. — Ты не должен этого делать. Со временем ты пожалеешь об этом и станешь ненавидеть меня.
Он не ответил. Он обнял ее за плечи и прижал к себе. Над ними возвышался темный и торжественный мох, и окружала тишина фантастического леса, и мягкое сияние неземного неба. Странное место, и странная судьба, которая свела этих двоих из разных миров и разных времен.
— Тайан, Тайан…
19
База врамэнов, Шаранна, замаячила перед ними после полудня, когда Звезда Жизни низко повисла в западном небе. Ее потускневший свет падал на высокие вершины и единственный огромный возвышавшийся столб, окрашивая их в мрачный пурпурный, сердитый красный и ядовитый зеленый цвета. Хэммонд содрогнулся. Ему показалось дурным предзнаменованием впервые увидеть этот город в таком свете, словно над этим местом уже нависла тень уничтожения.