Звездные крылья
Шрифт:
— До свиданья, Сидор Артемьевич, — сказала Соколова и обняла генерала, — Если б вы только знали, как я вас люблю!..
— Вот еще что вздумала! — пробасил растроганный Ковпак. — Выходит, своевременно тебя в Москву вызывают…
А сам почему-то потер глаз — снежинка влетела, что ли…
— Завтра ночью ожидайте, — сказал Полоз, входя в самолет.
— Счастливо! — Ковпак помахал на прощанье рукой.
— Счастливо! — закричали партизаны.
Самолет поднялся, растаяли в темноте разноцветные огоньки на его крыльях, а партизаны все стояли на аэродроме, провожая взглядом свою подругу…
— Пошли, хлопцы! — скомандовал Ковпак. — Нечего туг долго переживать. Воевать надо!..
А под самолетом проплывали степи и леса, и через некоторое время затемненная Москва уже виднелась под его крыльями.
— Ох, как я счастлив! — тихо сказал Полоз, помогая жене выйти из самолета. — И как страшно люблю тебя!
Вера Михайловна ничего не ответила, только посмотрела на Полоза, и взгляд этот говорил больше любых слов.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ
Прямо от Сталинграда Сергей Король двинулся со своими танками на Курскую дугу. Там после страшного по напряжению и продолжительности боя ему удалось прорваться через вражескую оборону и выйти немцам в тыл. На других участках фронта тоже прорвались танкисты, и немецкая оборона поползла. Теперь было совершенно ясно, что немцы, измотанные собственным наступлением, которое разбилось об огонь советской артиллерии, будут отступать далеко — может быть, до Днепра, а может быть, и дальше.
Во время этих боев Сергей Король стал подполковником и получил от командования полк. Майор Орленко по- прежнему был в этом полку его помощником по технической части. Крепкая дружба еще больше закалилась в боях. С одного взгляда друзья понимали друг друга. Оба они возмужали, стали опытнее. Преждевременная седина начала появляться в волосах. Война не прошла бесследно.
В осенние месяцы сорок третьего года полк Сергея Короля вел непрерывное наступление, прорываясь все дальше на запад, к Днепру, к Киеву. Это было трудное наступление. Танки отрывались на много десятков километров от пехоты. Но теперь уже никто не боялся оказаться в окружении. Могучая лавина советских войск шла на запад, и немцы уже не могли остановить ее.
Когда танки Короля вышли к Днепру, оказалось, что на правом берегу уже окопалась на плацдармах пехота… Ночью саперы наводили понтонные мосты и переправляли танки на другой берег. Шла подготовка к большому, решающему наступлению на Киев.
Наконец, все танки переправлены и хорошо замаскированы недалеко от Вышгорода. Полк Короля получил небольшую передышку. Все эти дни — начинался уже ноябрь — он провел в лихорадочной работе, потому что война для танкиста, в конечном счете, не горячая стычка в бою, которая продолжается несколько минут, а повседневный напряженный труд — необходимо подготовить и обеспечить машины для боя.
Сергей с радостью воспользовался небольшой передышкой. Он часами сидел на своем наблюдательном пункте, глядя на Киев. Казалось, он изучает возможные пути наступления, и в этом была какая-то доля истины. Но, в действительности, Король просто смотрел на город, на высокие столбы дыма от пожаров и старался представить себе — что и где горит.
Орленко часто приходил к Королю на наблюдательный пункт. В те выжидательные дни они говорили о Киеве, вспоминали годы, проведенные в нем, театры, праздничные демонстрации, — словом, всю жизнь. Только о Яринке между ними никогда не было сказано ни слова. Несколько лет прошло с того страшного дня, а рана все еще была свежей, и к ней нельзя было прикасаться.
Иногда в гостях у друзей появлялся Росовский. Он по-прежнему летал на У-2— связном самолете штаба армии. В полк Короля он заворачивал при малейшей возможности, и делал это с большой охотой.
Всякий раз, когда Король заводил разговор об институте стратосферы и о своих друзьях, Росовский немного смущался, отвечал нехотя. Король очень скоро это заметил и уже намеренно заводил разговор об институте. Вскоре он убедился, что Росовский неизменно краснеет, когда при нем произносят имя Марины. Король установил это совершенно точно и перестал обращать внимание на смущение Росовского. Для него все было ясно и так.
А Росовский между тем сам не мог понять, как случилось, что Марина стала занимать такое значительное место в его жизни. С того дня, когда, отправив ее на самолете, он остался в окружении, он понял, что этой встречей знакомство их не ограничится. Осторожно, стараясь не привлекать внимания, узнал он адрес института стратосферы и написал Марине письмо, почти не надеясь на ответ. Но ответ пришел очень скоро, приветливый и радостный.
Так началась их переписка. Товарищи научились узнавать, когда Росовский получал письмо. Он становился молчаливым, и только лицо его светилось каким-то внутренним светом. Летчики эскадрильи связи подшучивали над ним и говорили, что в такие дни вокруг головы их товарища, как у святого, появляется нимб. Росовский не обижался на подобные шутки.
В начале ноября, перед самыми октябрьскими праздниками, Росовского вызвали в штаб армии. Командир полка приказал лететь к начальнику штаба, где Росовского уже ждали. В этом вызове не было ничего необычного — каждому летчику приходилось летать в штаб по нескольку раз в день. Но на сей раз командир совсем неожиданно спросил:
— Вы женаты, товарищ Росовский?
Лицо летчика густо покраснело.
— Нет.
Командир с удивлением посмотрел на него. Росовский постоял, ожидая вопросов и не понимая, в чем дело. Но командир отпустил его.
Прилетев на место, Росовский пришел, как обычно, к ответственному дежурному по штабу.
— Вас тут уже давно спрашивали, — приветствовал его знакомый майор. — Один товарищ прибыл к нам, чтобы вместе Киев брать, и все о вас спрашивает. Больше того, просил вас вызвать. Ну, начальство, ясно, не могло отказать. Сейчас я позову товарища.
Майор вышел, оставив в комнате вконец смущенного и взволнованного Росовского, и вскоре вернулся вместе с Мариной. Росовский только тихо ахнул, но сразу же взял. себя в руки. Марина тоже была взволнована, но держала себя спокойно. Они поздоровались так официально, что никто не догадался бы о их подлинных чувствах.
Марину послали сюда для того, чтобы она вместе с войсками вошла в Киев и сразу же выяснила, — в каком состоянии находится институт стратосферы. Ходили слухи, что немцы пытались там наладить какое-то производство или исследовательскую работу, связанную с реактивным самолетостроением. Это надо было проверить, и присутствие специалиста было необходимо. Так очутилась Марина в штабе армии, которая брала Киев.