Звездные крылья
Шрифт:
После завтрака Крайнев и Яринка снова вышли на аэродром. О побеге не могло быть и речи. Теперь, когда Буш арестован, Дорн, вероятно, все время не будет сводить с них глаз. Следовательно, надо запастись терпением.
Они подошли к самолету. Его металлические крылья сверкали на солнце, которое уже сияло в зените. Оно величаво плыло по небу, затянутое легкими прозрачными облачками. Ветер почти утих.
Крайнев оглянулся. В окнах никого не было видно, но неизвестно, откуда может наблюдать за ними Дорн. Тут дверь отворилась, и профессор Шторре появился на пороге. На него страшно было смотреть. Дыбом стоящие волосы и сверкающие глаза придавали ему вид умалишенного. Пошатываясь, как пьяный, подошел он к Яринке и Крайневу.
— Что вы тут делаете? — хрипло и презрительно спросил он. — Обдумываете план побега? Уповаете на милость бога и барона Дорна? Смешио! Только смерть — вот выход из этой могилы.
Внезапная мысль пронизала сознание Яринки. Она была такой безумной, что в возможность ее осуществления трудно было поверить. Тем не менее Яринка подошла вплотную к профессору и посмотрела в его синие сумасшедшие глаза.
— Вы согласны помочь нам?
— Пробить лбом эту стену? Не согласен, — отрезал Шторре и отвернулся. Но тут перед ним появилось побледневшее лицо Крайнева.
— Нет, профессор, — тихо сказал Крайнев, — не лбом стену. Мы садимся в самолет. Вы включаете механизм катапульты, я включаю ракеты, и мы летим…
— Кто из нас сумасшедший? Я или вы? Куда ж вы полетите без винта? Я считал вас более умными…
— Ракеты понесут нас лучше, чем винт.
— Сделайте одолжение!.. — театрально расшаркался профессор. — Если вам захотелось применить столь оригинальный способ самоубийства — могу отправить вас прямым сообщением на тот свет… Впрочем, это, быть может, единственный способ вырваться из тюрьмы…
Он сильно потер лоб, пытаясь осознать происходящее, потом вдруг заторопился, подошел к катапульте, проверил механизм, еще раз потер лоб и скомандовал:
— Садитесь!
Повторять приглашение не пришлось. Крайнев и Яринка быстро взбежали по шаткой лесенке и сели в самолет.
Лицо профессора перекосила дикая усмешка, глаза горели, как раскаленные угли, нервная лихорадка судорожно сводила ему руки.
Наступил, наконец, час его мести. Кровь Вальтера Шторре, пролитая в далеких лесах, жгла грудь и требовала расплаты. Будущее Дорна находилось теперь в руках профессора. Сейчас он выпустит в воздух последнюю надежду барона Людвига фон Дорна. Он боялся только, чтобы кто-нибудь не помешал, и дергающиеся его губы шептали: «Скорее, скорее».
— Ну, прощай, Яринка, — повернулся к ней Крайнев. — Сейчас полетим.
Яринка смотрела ему прямо в глаза. Она была бледна, ни один мускул не шевелился на ее лице.
— Прощай, — скорее понял, чем услышал Крайнев.
Он хотел улыбнуться, но почувствовал, что не может, и выглянул за борт кабины. Профессор Шторре стоял внизу, держа в руках выключатель, и ждал сигнала Крайнева.
Наступила самая страшная минута — взлет. Тут могло быть столько случайностей, что предвидеть их не представлялось возможным. Да и не будь никаких случайностей, взлет без винта, на одних ракетах был неслыханной в те времена дерзостью.
Самолет мог упасть на асфальт в первое же мгновение, мог врезаться в стену, мог взорваться в воздухе. Но он мог также взлететь и вывезти пленных.
Профессор все еще стоял у выключателя, нетерпеливо поглядывая вверх. Дольше ждать было нельзя. Юрий едва заметно перевел маленький рычаг и включил зажигание. Глухой рокот раздался по обе стороны самолета. На малом газе ракеты работали прекрасно.
Юрий поднял руку с белым платком, взмахнул ею и в ту же секунду дал полную нагрузку ракетам. Он не увидел движения руки Шторре. Что-то со страшной силой ударило Крайнева в спину, и на какое-то мгновение он потерял сознание.
Самолет сорвался с катапульты, и в первую секунду колеса его почти коснулись асфальта. Но скорость придала силы его крыльям, и он понесся низко над аэродромом. Ракеты оглушительно свистели, напоминая тревожный вой сирен.
Крайнев мгновенно пришел в себя. Прямо на него стремительно надвигалась серая бетонная стена. Почти машинально он взял на себя ручку рулей глубины. Самолет рванулся вверх, и тяжелая стена — бетонный удав — осталась далеко внизу.
Профессор Шторре стоял у катапульты, все еще сжимая ручку выключателя. Дикий крик раздался позади. Шторре спокойно оглянулся. К нему бежал Дорн.
— Что случилось? — орал он.
— Ха-ха-ха! — торжествующе хохотал профессор. — Они полетели, полетели, вон они летят…
Дорн посмотрел туда, куда показывал Шторре. Длинная белая линия перечеркивала небо. В конце ее летел на восток маленький, уже едва видимый самолет.
— Помните о возмездии, Дорн, — хрипло сказал профессор. — Помните о смерти Вальтера Шторре.
Тогда Дорн понял все. Он смотрел на профессора и чувствовал, что больше не владеет собой. Он готов был вцепиться в горло этому старику.
А Шторре все хохотал, злорадно и неудержимо. Он праздновал огромную победу над Людвигом Дорном, и тот больше не мог этого терпеть. Окончательно теряя власть над собой, барон выхватил из кармана маленький браунинг и выстрелил прямо в седую бороду профессора.
— Ха-ха-ха! — все еще смеялся Шторре.
Дорн выстрелил еще раз.
Медленно оседая, Шторре упал на асфальт. Лицо его еще кривилось в судорогах неудержимого смеха. Дорн стоял над ним и, не владея собой, все стрелял и стрелял в это длинное, распростертое на асфальте тело, пока оно не замерло в последней судороге.
Потом отвернулся и долго смотрел на длинный облачный след, оставленный в небе ракетами самолета.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
Взлетая с таинственного аэродрома, Крайнев не имел никакого представления о том, что предпринять дальше. С такими ракетами самолет, конечно, долго не сможет продержаться в воздухе, но все-таки некоторое расстояние он пролетит. Возможно, им удастся дотянуть до какого-нибудь аэродрома, там Юрий назовет свою фамилию, и тогда, безусловно, произойдет международный скандал, утаить который будет немыслимо.