Звездный хирург. Сборник фантастических произведений
Шрифт:
— Один.
Вновь прибывших это, похоже, очень удивило. Человек в халате поднялся.
— Мы есть одно.
— Один есть начало, — сказал Спок.
Юнец с довольно плутоватым лицом сказал:
— Ты Один, Герберт?
— Я не Герберт.
— Он не Герберт. Мы понимаем.
Кирка эта беседа окончательно сбила с толку. Очевидно, однако, все это что-то значило, поскольку привело к тишине и спокойствию.
— Сэр, — обратился Спок к мужчине постарше, — если вы расскажете нам, чего вы хотите, мы, вероятно, сможем достичь взаимопонимания.
— Если вы понимаете Одного, то вам известно, чего мы хотим.
— Я бы предпочел, чтобы вы изложили ваши намерения.
— Мы поворачиваемся спиной к смятению и ищем начала.
— Ваше место назначения?
— Планета Эдем.
— Это же смешно, — сказал Кирк. — Эта планета — миф.
Все так же улыбаясь, старший сказал:
— И мы протестуем против того, что нас потревожили, нас преследовали, напали на нас, схватили и транспортировали сюда вопреки нашим желаниям и людским законам.
— Верно, брат, — сказал юнец с плутовским лицом.
— Мы не признаем ни порядков, установленных Федерацией, ни факта военных действий. Мы не признаем никакой власти, кроме той, что внутри нас самих.
— Признаете вы власть или нет, я — ее воплощение на этом корабле, — сказал Кирк, с трудом сдерживаясь. — Я руководствуюсь распоряжениями доставить вас с миром на Звездную базу. Оттуда вас вернут каждого на свою планету. Согласно приказаниям, вы — не пленники, а гости. Я жду от вас соответствующего поведения.
— О, Герберт, — сказал юнец с плутовским лицом, — ты жесток.
— Мистер Спок, поскольку вы, кажется, понимаете этих людей, вам и иметь с ними дело.
— Мы почтительно просим доставить нас на Эдем, — сказал человек в халате. Вежливость выражений и мягкость голоса не могла скрыть его оскорбительного высокомерия.
Кирк проигнорировал просьбу.
— Когда они пройдут медосмотр, проследите, чтобы их проводили в подходящие каюты и позаботились обо всем, что им понадобится.
— Есть, капитан.
— Мы почтительно просим доставить нас на Эдем.
— У меня совсем другие приказы. И это не пассажирское судно.
— Герберт, — сказала та девушка, которая уже говорила.
Остальные подхватили, и, когда Кирк вышел, вслед ему неслось: «Герберт, Герберт, Герберт, Герберт…»
К тому времени, когда он вернулся на мостик, Кирк едва сдерживал гнев. Садясь в свое кресло, он сказал:
— Лейтенант Юхэра, срочно известите Звездную базу, что у нас на борту — те шестеро, которые захватили космокрейсер «Аврора». И что сам крейсер, к несчастью, уничтожен.
— Слушаюсь, сэр.
— Личную ноту катуллианскому послу. Его сын — в безопасности.
— Капитан… сэр, — нерешительно сказал Чехов. — Мне кажется, я знаю одну из них. По крайней мере, голос ее я узнал. Ее имя — Ирина Галлиулина. Мы вместе учились в Академии Звездного флота.
— Кто-то из этих учился в Академии? — недоверчиво спросил Кирк.
— Да, сэр. Она бросила учебу. Она…
Чехов недоговорил. Несмотря на его акцент и самообладание, было очевидно, что некое чувство к этой девушке до сих пор бередит его душу.
Кирк бросил взгляд на входящего Спока, а потом снова обратился к Чехову.
— Вы хотите увидеться с ней? Разрешаю вам покинуть пост.
— Благодарю вас, сэр.
Он быстро встал и вышел; его место занял другой член экипажа.
Кирк повернулся к Споку.
— Они в лазарете?
— Да, капитан.
— Вы всерьез верите, что Эдем существует?
— Многие мифы основаны на чем-то реальном, капитан. К тому же разума они не лишены. Доктор Севрин…
— Их предводитель? Человек в халате?
Спок кивнул.
— Доктор Севрин был блестящим инженером на Тибуроне
— Но они отвергают это — все, что им дает современный уровень развития технологии — и ищут первобытного.
— Многие чувствуют себя неловко среди того, что мы создали, — сказал Спок. — Это почти животный бунт. Какое-то глубочайшее отвращение к развивающемуся строго по программе обществу, ко всеобъемлющему планированию, к стерильным, искусно сбалансированным атмосферам. Они алчут Эдема, где вечно Весна.
— Нам всем этого иногда хочется, — задумчиво ответил Кирк. — Может, это память предков о пещерах…
— Да, сэр.
— Но мы не крадем крейсеров и не ведем себя, как беззаботные дети. Что заставляет вас так сочувствовать им?
— Это не столько сочувствие, сколько любопытство, капитан. Желание понять. Кроме того, они ощущают себя чужими в своих собственных мирах. Это чувство мне знакомо.
— Гм-м. А что это значит — «Герберт»?
— Это нечто нелестное, сэр. Так звали одного мелкого чиновника, известного своей закоснелостью и ограниченностью.
— Понимаю, — сухо произнес Кирк. — Постараюсь быть менее ограниченным, чем тот чиновник. Правда, они делают это затруднительным.
В приемной диагностического кабинета находилось лишь пятеро из шестерых, когда вошел Чехов. Четверо развалились на полу, слушая юнца с плутовским лицом, который настраивал какой-то инструмент, похожий на цитру. Удовлетворившись полученным результатом, он взял несколько аккордов и начал негромко напевать.
Когда ищешь новую землю,Когда теряешь дорогу,Когда ищешь добрую землю,Когда собьешься с пути,Не плачь, не плачь.Ох, нет у меня меда и нет сливок,Но та мечта, что во мне — не просто мечта.Она будет жить, не умрет.Она будет жить, не умрет.Однажды я встану посреди мечты,Посмотрю, как она сияет вокруг меня, и скажу:Я здесь! Я здесь!В этой новой стране,В этой доброй стране,Я здесь! [18]18
«Я очень сожалею, что не могу воспроизвести той музыки, которая сопровождала этот сценарий, она была очень хороша. В том экземпляре сценария, которым я располагаю, имя композитора не упомянуто». — примечание Джеймса Блиша.