Звездный колокол

Эльтеррус Иар

— Ох, какой интересный. — Софья Марковна села на стул рядом с кроватью, приподняла Рыжему руку и принялась поглаживать пальцы. Тот дышал действительно плохо — запрокинутая голова, вздувшиеся от перенапряжения мышцы на шее. — В возрасте. Маш, да он постарше меня будет. Много постарше.

— Вижу, Софа. Да, интересный — не то слово. Совершенно нечеловеческая антропометрия, заметила? — Старшая покивала. — Девочка у них, помнится, была. Маленькая, рыженькая, такая лапочка… Берта, а где второй? — Младшая женщина повернулась к Ольшанской.

— Я сделал ему снотворное,

он сейчас спит на кухне, — ответил за нее Волк. — Разбудить? Он нужен?

— Потом разбудишь. Освободите нам стол и идите, — приказала Маша. — Не волнуйтесь, все будет в порядке. Мы вовремя успели. Софа, я девятую схему начну, а ты тогда смотри по общей.

— Может быть, вы чаю хотите? — спросила Роберта. — Ну или… что-то…

Маша повернулась к ней и улыбнулась.

— Обязательно хотим. С вареньем. Только мы по очереди, хорошо? Мы сейчас поработаем, а потом к вам по очереди подойдем и обязательно попьем чаю. Деточка, не волнуйтесь так, пожалуйста. Я сейчас не вижу тут ни одной проблемы, с которой невозможно справиться. Правда. Честно-пречестно, не вижу. Но нам надо сперва поработать, чтобы он не страдал, а потом — и чай, и варенье, и блинчики. Блинчики умеете печь?

Роберта кивнула и улыбнулась — слабо, сквозь подступающие слезы.

— Вот и славно. Все, идите. Не отвлекайте нас.

* * *

Курить Кира и Волка Роберта выгнала на балкон — сама она практически не курила, очень изредка, по ее собственным словам, «баловалась», а в кухне сейчас спал некурящий Ит.

— …Гревис, понимаешь, это же Машка… я так в нее влюблен был когда-то… — Волк швырнул окурок куда-то в темноту. — Она пошла во Встречающие, а я… много где меня мотало, но туда я не смог. Фэб звал, а я понял, что не получится. Понимаешь? Не тянул. Не сумел. Таланта не хватило. А у нее хватило… Я ж не знал, что у них экипаж погиб.

— Они вместе работали?

— Да. А, нет. Ты про Софью?

— Угу.

— Нет, нет, что ты. С еще одной женщиной… если Машка одна сейчас, значит, и той больше нету. Черт-те что… Как думаешь, она знала, что я тут пять лет уже?

— Думаю, что не знала. — Кир тоже выкинул сигарету. — Они в Москве живут, а ты по регионам мотался, так?

— Ну, так…

— Значит, не знала, — уверенно ответил Кир. — Волк, ты все-таки скотина. Ты меня чуть до инфаркта не довел.

— Когда? — опешил тот.

— Когда сказал, что не приедет никто. У тебя совесть есть?!

— Так я и сам не поверил, подумал, что у тебя от горя и впрямь крыша съехала.

— Волк, они точно помогут?

— Они? — Волк рассмеялся. — Не сомневайся. Видел, Софа его за руку взяла?

— Ну да.

— Ты понял, что она сделала?

Кир отрицательно покачал головой.

— По-моему, ничего, — ответил он неуверенно.

— Ошибаешься. Они ничего просто так не делают. Ты смотрел на Софу, а я на Скрипача — ему, кажется, легче стало в ту же секунду. Кир, не бойся, они справятся. Ты просто не видел никогда, какими те же Барды из Сети приходят…

— Так никто не видел.

— Да что ты. Спроси у Ри, а еще лучше — у Джессики.

Сэфес зачастую тоже в таком виде выходят, что… — Волк махнул рукой. — И вытаскивают. Еще как вытаскивают. Ита тоже спроси, он знает.

— Волк, пойдем к ним, — попросил Кир. — Может, Берте чем помочь надо. Психа разбудим.

— Ой, не надо его пока будить, зачем?! Пусть поспит хоть сколько, он себе все нервы вытрепал за эти дни, я на него смотреть не мог спокойно. Уже думал как-то таблетку ему подсунуть, но не решился. Может, и к лучшему. Ладно, пойдем. Действительно, засиделись мы с тобой тут.

* * *

Берта к их возвращению накрыла на стол — вазочка с остатками овсяного печенья и окаменелых конфет и три чашки с чаем. Киру она поставила самую большую кружку, пол-литровую, пивную, глиняную, с надписью «Рига» и аляповатой картинкой. Он заметил — она всегда старается сделать так, чтобы ему досталось всего побольше. И еды кладет чуть не двойную порцию, и эта чашка… Потому что он, Кир, большой, и она так… заботится? А как еще это можно понять?

— Ребята, вы пейте чай, хорошо? Давайте, садитесь. Волк, что ты Иту уколол, он вообще ни на что не реагирует, я его двигала, он даже не проснулся.

— Реланиум, — отозвался Волк. — А зачем ты его двигала, скажи на милость?

— Чтобы плед вытащить, укрыть хотела. Может, им тоже чаю предложить? — спросила она. — Как-то неудобно получается.

— Берта, ты волнуешься. Если ты настолько волнуешься, подойди, постучи, и спроси, что и как. Не надо прикрываться чаем, — строго ответил ей Волк. — Волнуешься, да?

— Да, — она попыталась улыбнуться, но улыбка вышла кривая и жалкая.

— Тогда пойди и спроси.

— И я с тобой. — Кир тоже встал. — Врать не буду — потряхивает что-то.

— Сходите вдвоем, а то этак и меня начнет потряхивать.

…На робкий Бертин стук из комнаты раздалось бодрое: «Входите, входите». Они вошли и нерешительно остановились у двери.

— Да проходите вы, не стойте. — Маша повернулась к ним. — Вы же посмотреть хотели? Вот и посмотрите. Все неплохо, мы думали, будет хуже.

В комнате за этот час изменилось многое. Во-первых, начисто пропал запах — Киру почудилось, что теперь тут едва заметно пахнет озоном, словно после грозы. Во-вторых, Встречающие привезли, как оказалось, свой свет, необходимый им для работы, и сейчас над кроватью плавал в воздухе длинный полупрозрачный флаер-лайт янтарного оттенка. В-третьих, стало значительно теплее.

— Он у нас молодец, — улыбнулась Софья. — Умница. Подойдите поближе, мы вам кое-что покажем.

Рыжий лежал на боку, укрытый до пояса тонкой тканью, и, казалось, спал. Лицо его стало спокойным, расслабленным, а днем, когда он просыпался, его не покидали напряжение и боль.

— Ну? Видите? Маш, покажи фокус, — попросила Софья. — А ну-ка, давай…

Та провела рукой Скрипачу по боку, и он вдруг слабо дернул ногой, пытаясь лечь удобнее.

— Никакого паралича, незачет Волку, — усмехнулась Софья. — Мы пока что не работали еще, замечу. Это всего лишь стимуляция.