Звездный странник – 7

Одеяло давно уже валялось на полу. Жар сплетенных тел, повинуясь заключительным аккордам, еще какое-то время пытался продолжить наслаждение, но потом, потихоньку, в судорожных конвульсиях, медленно угас. Сергей и Элора, устало раскинувшись, тем не менее продолжали держать друг друга в объятиях. Наконец их дыхание постепенно выровнялось.

– Все, – первой произнесла Элора, приподнимаясь. – Я – в душ.

Его

рука устало скользнула по уходящему телу – от спины до ягодиц, – и бессильно опустилась на порядком измятую постель.

Сергей еще какое-то время наблюдал, как она, обнаженная, искала в полумраке тапочки, как одевала их (и это у нее получалось чертовски соблазнительно!), как прошла в ванную (и это было еще более чертовски соблазнительно!), как, приоткрыв дверь и щелкнув выключателем, задержалась на пороге, полуобернувшись и лукаво посмотрев на него (Сергей с трудом удержался, чтобы не последовать за ней), улыбнулась, легко прочитав все его мысли, и таинственно скрылась.

Зашумела вода. И Сергей уставился в потолок, невольно окунувшись в прошлое.

Когда-то, очень и очень давно, она вот также встала с кровати, только это было в моей конуре, и я тогда, волнуясь, сделал ей предложение. А она в ответ только рассмеялась! – с горечью подумал он. – И это все произойдет как раз завтра утром. Учитывая, что сейчас поздний вечер – осталось всего ничего. Завтра утром я буду волноваться, страдать… И никуда от этого не деться.

Сергей грустно заложил руки за голову. Мимо него проносились Лес, Океан, Мегаполис…

Элора вернулась из ванной, прервав его воспоминания. Легла. Прижалась.

– Ты – моя первая любовь, – просто сказала она. – Это запоминается на всю жизнь.

– Но ведь у тебя до меня были и другие мужчины, – пожав плечами, заметил он, имея ввиду то время, когда Элора впервые увидела его в прихожей своей квартиры. – Тот же Цетег, например.

Элора печально усмехнулась с высоты своего 28-летнего возраста.

– Мужчины были. Но первая любовь, которая выворачивала всю душу и рвала эмоции – такая любовь была впервые.

Он молча прижал к себе ее обнаженное тело, млея от ее покорной податливости, и в то же время со страхом ощущая, что он обнимает совсем другую женщину – не ту, на которой женился на космическом грузовике – а умудренную опытом, и уже достаточно пожившую, и которая любит его, но вот которой, тем не менее, никогда не было на "Атланте". Не ей они с Женькой делали операцию. Не она плавала в корабельном бассейне. И сейчас он для нее – просто приятное воспоминание о давно прошедшей юности. И это ощущение чужеродности при полной покорности и податливости пугало его.

Сергей мысленно определил текущее время и понял, что пора уходить – у него еще были запланированы дела со Стокером.

– Мне пора, – сказал он.

Встал. Взялся за одежду.

– Не уходи, – попыталась остановить его Элора.

Сергей покачал головой.

– Не могу, – ответил он. – А у тебя сейчас будет свидание со вторым мной. Он скоро с тобой встретиться и поведет в свою каморку. Останешься у него до утра.

Ох уж эта предопределенность! – мысленно вздохнул он.

– Почему так?! Почему я должна идти не туда и не с тем, с кем хочу?! Я никак этого

не пойму! – в сердцах воскликнула Элора, и в ее глазах к своему ужасу он увидел слезы. – Что ты от меня хочешь?! Ты объясни, я все сделаю! Почему ты так со мной?

Действительно, растерянно подумал Сергей, почему я все от нее скрываю? Наверное, от того, что от этого зависят не только моя жизнь и жизнь Элоры, но и многих-многих других – только из-за этого, – сообразил он. – Ведь Властелин вполне мог прослушивать эту квартиру.

Сергей медленно покачал головой.

– Поверь, я не могу тебе всего объяснить. Пока. Но ты же ведь знаешь – я все это уже прожил. И ты можешь теперь наблюдать, как я все это проживал в свое время.

Сергей описал рукой полукруг, охватывая просторную комнату, помолчал, вспоминая, как делал ей предложение, и как потом в расстройстве хлестал водку.

– И вот еще что, – добавил он неуверенно – надо ли это? – На рассвете будь с ним все-таки поласковее, прошу тебя! – Почему-то себя того самого, утреннего, ему было жалко до слез. – Сильно не обижай его… Он ведь тоже твой муж! А я к тебе завтра вечером зайду.

Сергей зашел в ставший для него родным бар "Веселый фотон". Со служебного входа – так как, насколько он помнил свое прошлое, в зале с Олафом и Реником в это самое время сидел второй Сергей, который еще не догадывался о том, что "Атлант" в этом мире еще не появился. Быстро прошел на кухню. Нашел Стокера, который в абсолютном одиночестве большим ножом ловко нарезал парную телятину. Вдруг почему-то вспомнилось, как сам лично просил Властелина восстановить Терция Дебюсси – мол, это очень хороший повар, прекрасно готовит.

Стокер только вопросительно повел бровями, ни на секунду не прерываясь – клиент ждать не станет.

– Как у тебя продвигаются дела по тайной комнате? – спросил Сергей не здороваясь – виделись уже, и не раз. Говорить открыто он не боялся – точно знал, что в этом помещении ушей нет. – Все готово? Канализация, водопровод?

Стокер кивнул. Одним незаметным движением скинул нарезанные куски на большую сковороду, да так, что каждый кусок лег на свое место, не соприкасаясь с остальными. Раскаленная сковорода, обильно смазанная оливковым маслом, тут же громко заскворчала.

– Вечером будет готово, – протянул он, энергично тряхнув сковородой, чтобы мясо не успело прилипнуть. – И все-таки, зачем она вам?

Стокер вопросительно обернулся. А Сергей задумчиво смотрел, как красное свежее мясо быстро покрывалось светло-серой корочкой смерти. И он наконец-то осознал, как ему сейчас плохо. И плохо не только от того, что сейчас Элора-директор встретится со вторым Сергеем и проведет с ним всю ночь, а на утро откажется стать его женой, и он даже понимал – почему. И не от того, что скоро появится "Атлант", а с ним и еще один Сергей, и все наконец-то забегают и засуетятся. А плохо от того, что он все это знал – знал, что случится сегодня, завтра, послезавтра… Знал, как ему надо поступать, что делать. И знал, что если он хоть на чуть-чуть отклонится от этой колеи, то домой он уже точно не вернется. Предопределенность всей этой жизни – вот что было самое ужасное.