Звёздный янтарь
Шрифт:
– О! – только и смогла произнести аристократка, так и оставшись, как Щелкунчик, с раскрытым ртом. Позабыв напрочь о приличных манерах, дама невольно подалась вперед. Сделала стойку не хуже гончей. Вот тут и лорнет пригодился как нельзя кстати… Пикантное зрелище не пропустила и молодая компаньонка. Вслед за похрюкивающим грязно-розовым шаром (хм, похоже тут у всех мячики со звуковым оформлением…) на поляну выбежала девушка в голубом платье допотопного покроя. Я не ошибся: вместо клюшки у нее под мышкой был зажат живой фламинго.
По всему было видно, что игра у спортсменки не клеилась. Волосы цвета начищенной бронзы растрепались; белый кружевной фартук был усеян крапинами грязи и зелеными разводами от травы. Тяжело дыша, девица подошла к замершей с лорнетом у глаз спутнице…
Надо сказать, молодая особа подоспела точно к кульминации зрелища. Именно в тот миг, когда Василию удалось таки подцепить голову. Но верткая головенка не собиралась сдаваться за здорово живешь. Потащила друга в глубь норы. Не удержав равновесия, "охотник за головами" отбросил клюшку и нырнул в яму. Килт задрался, и Васино … пип-пип-пип… ну, вы меня поняли…
Рыжая девица тоже вытянула шею в нашу сторону, что твоя цапля. Щечки у нее от беготни и так были как свеклой натертые. А вот зеленющие глаза от увиденного так и вспыхнули. Отреагировала на смачное зрелище девушка не так лаконично, как ее видавшая виды спутница. Признаюсь, такого изумительно сочного "В-а-а-ууу!" мне за всю жизнь слышать не доводилось…
На какое-то время компаньонки окаменели. Прямо как манекены в музее мадам Тюссо. А мне, как назло, приспичило прокашляться. Из-за проклятого тумана, чтоб ему… В горле стоял ком, но я сдерживался. Нельзя, нельзя привлекать к себе внимание! Чтобы старая мегера испепелила меня презрительным взглядом еще раз? Спасибо, что-то не хочется.
Тем временем Василий сумел справиться с непокорной головой. И, схватив ее за ухо, как тиран-учитель накосячившего двоечника, выдернул из на травку. Еще не легче! Оказалось, что голова под землей даром времени не теряла! В ее намертво сжатых челюстях билась добыча: жирный кролик в смокинге, не иначе, хозяин норы. Причем костюм сидел на нем естественно, а не как напяленный на тупую болонку комбинезончик. Было забавно увидеть, как удивительный зверек ловко достал из кармашка часы на цепочке. Посмотрев на циферблат, кролик обреченно сказал:
– Ах, тепегь я точно опоздаю! Ах, коголева велит отгубить мне голову!
Хм… Если бы не упоминание королевы, я бы подумал, что грызун опаздывает на прием к логопеду… А на тот факт, что наша прожорливая башка, несмотря на отсутствие желудка, поедала его задние лапы, кролику было, по-видимому, наплевать. Надо же так бояться какой-то скорой на расправу королевы, что…
Мать мою за ногу, отца за протез! Да ведь эта чопорная тетка и есть королева! Тогда Васе за такое кино отрубят не только голову, но и… Да и мне заодно, как сообщнику преступника, оскорбившего особу королевской крови. Валить, валить отсюда! Быстро!
Но было уже поздно…
ГЛАВА 24. Все тот же сон.
Наша голова, которой кроличьи лапки во рту счастья, видимо, не прибавили, нарушила шаткое равновесие. С шумом извегнув из пасти конечности бедного грызуна, паскудный череп заорал во всю глотку:
– Копыта мыть надо, сволочь ушастая!
И, с отвращением отрыгнув пропитанный слюнями ком шерсти, обиженно добавил:
– Сука ты, а не заяц! Тьфу!
От гнусных воплей очухался фламинго, зажатый под мышкой рыжей девицы. Завертел туда-сюда клювастой головенкой, оглашая поляну яростным попугайским клекотом:
– Что за хр-р-рень? Кошмар-р-р!
От криков бесноватого фламинго переполошились другие птицы, которыми была набита тележка для клюшек.
Дама в черном щелкнула лорнетом и, наплевав на этикет, пронзительно свистнула. Начавшаяся было суматоха мгновенно сошла на нет. Заткнулись и оцепенели фламинго. Выбрался из норы и принял, наконец, приличную позу Василий. Чудом спасшийся кролик откуда-то вытащил шляпу-цилиндр и, выписывая ей замысловатые фигуры, кланялся, как заведенный. Компаньонка суровой аристократки стояла с самым невинным выражением лица, время от времени стреляя глазками в сторону невозмутимого горца. Даже голова прекратила материться. Лежала себе тихонечко на травке, и не рыпалась. Впрочем, это заслуга Василия. Он догадался прижать башку ногой к земле, чтобы не свалила под шумок.
На свист из тумана не замедлил явиться какой-то мужик в алой рубахе с закатанными по локоть рукавами и мясницком кожаном фартуке. Широкую морду незнакомец скрывал под опереточной красной маской с узкими прорезями для глаз… Надо же, по виду – настоящий палач! А какой здоровенный! Вася, сам не далеко не пигмей, был этому маргиналу по плечо. В заросших рыжей шерстью, как у орангутана, руках верзила держал перед собой футляр от виолончели. Мы с Васей недоумевающе переглянулись: что еще за Ростропович по наши души?
Аристократка недвусмысленно чиркнула себя пальцем по жилистому горлу, коротким кивком в нашу сторону обозначив палачу фронт работ. Мужлан изобразил что-то вроде книксена и, не мешкая, взялся за дело. В футляре от виолончели нашлись и топор, и компактная плаха. Палач с любовью протер топор платком и поманил Васю пальчиком, больше похожим на обрубок кабеля высокого напряжения. Мол, иди ко мне. Не бойся, глупый: инструмент стерильный. Чик – и ты уже на небесах…
Ага, Вася так прямо и поскакал вприпрыжку… Губу закатайте! В ответ друг тоже показал палачу и кровожадной даме палец. Средний. И еще Вася что-то шепнул голове, подкрепив сказанное добрым пинком в висок. Голова оживилась и обложила матом незваных гостей, да так, что не только у кролика, а даже у нас с Васей уши в трубочку свернулись. Даму в черном голова окрестила "старой ехидной" и кратко огласила внушительный список ее гнусных деяний в основном на поприще содержания борделей. Потом досталось на орехи и свите аристократки. Рыжую девицу черепушка обозвала "шалашовкой" и "рыжей мандовошкой"; выводок фламинго – "базластыми кочережками" и "розовыми тупорылыми курами", кролика – "вшивой гнидой". (Насчет "вшивой гниды" я, как биолог, засомневался: если точно помню, то гнида – это, кажется, и есть личинка собственно вши. Масло масленое получается…) Больше всех досталось палачу. Понятное дело: наша башка испытывала неприязнь к профессионалу, зарабатывающему на хлеб отделением голов от бренных тел. Наверное поэтому самым безобидным ругательством в адрес работника топора и плахи было " дешевый стриптизер из самого зачуханного клуба, в который ходят исключительно извращенцы".
Палач, если и обиделся, то виду не подал. Поди и не такое доводилось слышать в свой адрес, когда могучей ручищей волочил какого-нибудь острослова на эшафот…
Далее все происходило молниеносно. Детина в красной маске, что-то заприметив в траве, резко опустил топор. Ровно через секунду из тумана, вихляясь, выкатился мяч. С глухим стуком мячик треснулся о широкое лезвие и замер.
Мы с Васей, затаив дыхание ждали, что будет дальше. Палач поднял мячик и демонстративно, как фокусник наивной публике пустую шляпу, предъявил всем присутствующим. Хм… Понятно, почему мячик болтался по полю сикось-накось… Двигаться по прямой ему мешала пара коряг, которые очень напоминали по виду лосиные рога. Сделав очередной книксен в сторону аристократки, палач аккуратно пристроил странное существо на плаху… Неуловимый глазу взмах топором, будто росчерк молнии в абсолютном мраке и, – дело сделано! Мячик, подкинутый лезвием топора, с криками "Ой-ей-ей!" катится себе дальше. А на плахе остались с ювелирной точностью отсеченные "рога"…