Звездочка моя!
Шрифт:
Ему страшно понравилась моя песня, но слова и мелодию он пока не может запомнить и вместо этого кричит «Рааа!», или «А-а-ам!», или «Ата-та!».
— Вечеринка начинается! — объявила я. — Забирайте гостей и спускайтесь вниз.
И пока они рассаживают кукол и медведей на кухонных скамейках, я готовлю бутерброды с яйцом, вставляю зубочистки в сардельки и красиво раскладываю закуску по тарелкам. Не знаю, сколько ставить приборов. Я подошла к двери и крикнула:
— Мам, мы начинаем. Ты спустишься?
Я не ждала ответа. Небось снова в постели с бутылкой вина. Но потом я услышала шаги на лестнице:
— Мама, ты потрясающе выглядишь! — сказала Конфетка.
— Ты такая красивая, мама, — прошептал Ас.
— Мама, спасибо, что пришла на наш двойной праздник! — сказала я.
— Я бы ни за что его не пропустила! — ответила она.
Мама села с одного края стола, а я с другого, Конфетка и Ас примостились каждый на своей скамейке, то и дело вскакивая, чтобы поднять очередного упавшего гостя.
Мы едим угощение, и Ас с Конфеткой щедро кормят всех приглашенных, так что я постоянно утираю медвежьи носы и пластмассовые губы. Мама только отщипнула от бутерброда и положила себе маленькую ложку фруктового салата. Мы все привыкли, что она очень мало ест, потому что вечно на диете. Конфетка и Ас, напротив, едят с аппетитом.
— Солнце, ты так хорошо готовишь! — сказала Конфетка.
— Тигрмен говорит: вкуснятина! — подхватил Ас.
— Не надо было варить яйца и жарить сардельки, Солнце. Ты могла обжечься, — сказала мама. — И все равно молодец. Прекрасная идея. Нам очень хорошо вместе, да, ребята? Как же весело у нас тут, правда?
Ничего веселого, конечно, но мы вчетвером старательно делаем вид, что так оно и есть.
Так проходит день за днем, и мы продолжаем уговаривать себя, что все в порядке. В субботу приехал папа, а когда мама не открыла ему дверь, он попытался вломиться в дом, но она закрыла на засов обе двери, и переднюю, и черный ход. Папа кричал и барабанил в окно. Конфетка и Ас прижались ко мне и расплакались, не зная, бежать ли к папе или спрятаться от него. Мама ведет себя так, словно папа — самый страшный на свете человек и желает нам зла. Мы, конечно, знаем, что это чушь собачья, хотя выглядит это как будто мы держим осаду, а папа — плохой парень, который вот-вот ворвется и сделает нам больно. Потом папа звонит по телефону, снова и снова набирает номер, пока телефонным звоном не наполняется весь дом, но в конце концов он сдается и уезжает.
Мама даже повеселела. А мы не знаем, что делать, веселиться или плакать. На следующий день папа не вернулся. И мама торжествует:
— Вот видите! Если бы папа вас любил, он бы сегодня первым делом примчался. Я бы на его месте с ума бы сходила, пока вас всех снова не увидела, мои сокровища!
Она все думала, чем бы нас занять, и придумала устроить DVD-вечеринку на всю ночь, с попкорном, шоколадом
— Никаких скучных «рано в кровать». Если захотим, не будем спать всю ночь. С мамой гораздо интересней, я вам точно говорю!
Мама заснула первой — на диванчике — с бокалом вина в руке. Она даже не пошевелилась, когда я пыталась ее разбудить. Пришлось мне самой тащить Конфетку и Аса наверх спать, потом спуститься к маме, накрыть ее одеялом и только потом лечь.
На следующее утро мы спали до десяти утра. Мама не просыпалась целую вечность, и я приготовила Конфетке и Асу на завтрак кашу, а потом, так как школа закончилась, мы решили поиграть в школу. Я села за кухонный стол вместе с ними, с принцессой Розабель и игрушками всех сортов. Мы играем в старомодную школу. Если кто-то из игрушек плохо себя ведет и заваливается на скамейку, я слегка его трясу или ставлю в угол, а на голову в наказание надеваю кастрюльку. Ас специально не слушается: ему нравится стоять в углу с лихо съехавшей набок кастрюлей на голове.
Звонит телефон, а я не знаю, что мне делать. Мама запретила нам отвечать на звонки. Но ведь она спит. И ничего не узнает. Кажется, мне действительно надо поговорить с папой, наверное, он за нас волнуется. Я осторожно подняла трубку.
— Папа? — прошептала я.
Но это не папа, это Роуз Мэй.
— Алло, Сюзи? Почему так долго не брала трубку? Ладно, слава богу, что наконец ты прекратила эти идиотские игры в «обойдемся без тебя и твоих денег». А теперь, дорогая моя, слушай…
— Это не Сюзи, это Солнце.
— Что? — Роуз Мэй нетерпеливо вздохнула. — Солнце, пожалуйста, позови маму к телефону.
— Не могу. Она еще спит.
— Ну так пойди и разбуди ее, уже двенадцатый час!
— Даже если я это сделаю, она откажется говорить.
— Господи ты боже мой, у нее совсем крыша съехала? Я не насчет Дэнни звоню. Я насчет Конфетки.
— Конфетки?
Конфетка подняла на меня взгляд, отвлекаясь от принцессы Розабель, которую на уроке английского учила писать букву «Р».
— Что? — спросила она.
— Мне надо поговорить с Сюзи насчет Конфетки. Это срочно, — сказала Роуз Мэй. — Господи боже, да я сама сейчас приеду. Буду у вас через час.
И она повесила трубку. Конфетка и Ас выжидательно смотрят на меня.
— Это была Роуз Мэй, — объяснила я. — Но мы ничего не расскажем маме, потому что она взорвется от злости.
— А почему ты произнесла мое имя? — спросила Конфетка.
— Она сказала, что хочет поговорить с мамой насчет тебя, — ответила я, сбитая с толку.
— Я себя хорошо вела, да? — заволновалась Конфетка. — Не хочу, чтобы Роуз Мэй меня ругала. Она иногда бывает такая злая.
— А меня она ругать не будет? — спросил Ас.
— Никого она ругать не собирается, глупышки, — успокоила я.
Но Конфетка все равно засунула палец в рот. Она очень хорошенькая в своей крошечной ночной рубашке с зайчиками, но если сейчас приедет Роуз Мэй, ее надо срочно переодеть и умыть.
— Так, ребята, все наверх, — приказала я. — Пора умываться.
Конфетка вынула палец изо рта и потерла губки.
— У меня такое смешное чувство во рту, — сказала она.
— Наверное, просто зубы надо почистить, — ответила я.