Звездун
Шрифт:
Была только одна небольшая проблемка, буквально крохотная. Передачи, которые идут в прямом эфире, обычно состоят из нескольких блоков, и после того, как добавили сюжет с Тони Симеоном, их оказалось слишком много.
Ситуация на самом деле заурядная. Как правило, на случай непредвиденных ситуаций сотрудники старались подобрать как можно больше материала, и какие именно сюжеты войдут в шоу, определялось непосредственно перед эфиром и даже во время трансляции. Поэтому решили отрепетировать все, а потом, когда передача пойдет вживую, что-нибудь убрать. Скорее всего придется пожертвовать
– Ну что, слышал? – прошипела Фай Рассу, когда они выходили из комнаты. – Твоя идея с двойниками Картера – полный отстой.
– Ты мне должна за игровую приставку, – огрызнулся он в ответ, думая про себя: «Чертов Тони Симеон!»
Глава 34
Вы когда-нибудь пробовали изменить свой образ? Ну пожалуй.
Пробовали принять облик какой-нибудь известной личности?
М-м… для костюмированных вечеринок и прочих подобных мероприятий?
Я о другом. Я имею в виду, вы когда-нибудь встречали знаменитость, на которую вам хотелось бы стать похожей? Нет.
Мы из разных слоев общества. Вы вращаетесь в одних кругах с известными людьми. Так что вам, наверное, этого не понять.
Чего мне не понять?
Ну… Ну, ты видишь какую-нибудь знаменитость, и этот человек такой же, как ты. Ты можешь быть на него похож – и тогда люди говорят: «Эй, а ты ведь смахиваешь на такого-то!» У вас даже могут быть общие черты характера, и все же… Например, я был похож на Феликса, и у нас обоих были проблемы с алкоголем. Но он – это он, а я – это я. Понимаете? У него было все, что только можно пожелать, у меня же не было ничего. Об этом я и думаю, когда возвращаюсь из похода по магазинам, надеваю свою новую одежду и смотрюсь в зеркало.
Я думаю: «Парень, который смотрит на меня из зеркала, похож на Феликса Картера. Похож, но не он». От подобных мыслей на душе становится скверно.
С другой, положительной стороны, может, я и не Феликс, но по крайней мере очень постарался, чтобы в телешоу выглядеть как он. У меня короткая стрижка, как у него, и я одет в его стиле, во всяком случае, так он был одет на фотографиях в журнале «Фоник». Мешковатые широкие джинсы, темная футболка, джинсовая куртка – вот я и в теме. Долго пытался угадать, какие кроссовки он носит; пришлось удовольствоваться самыми дорогими. По заверениям продавца, они хорошо сочетались с остальной экипировкой, хотя наверняка Феликс и близко не подошел бы к этому дешевому магазину спорттоваров.
Что же касается загара, то с ним ничего не вышло. Едва я зашел в солярий и увидел в приемной девушку – в белом обтягивающем халате, с идеальным макияжем, – так сразу понял, что еще не готов вступить в ее мир. Кроме того, я почувствовал начало эрекции и потому счел необходимым поскорее удалиться. Если бы на следующий день удалось выкроить немного времени, я бы переоделся в новую одежду и вернулся бы сюда. Однако свободного времени не будет – как вчера объяснил Расе, в восемь утра за мной заедет машина, мне нужно на репетицию.
Я говорю себе, стоя перед зеркалом в спальне:
– Моя машина придет в восемь. Мне нужно
Звучит внушительно, мне нравится, как звуки скатываются с языка. Мне нравится то, что предполагает эта фраза: дверь в другой мир, намного лучше моего. В мир, где за тобой посылают автомобиль с шофером.
Я произношу снова, теперь посреди фразы вздыхая:
– Да, моя машина придет в восемь. (Вздох.) Мне нужно на репетицию.
Затем небрежно:
– Н-да-а-а, знаете ли, мне нужно на репетицию. (Зевок.) Машина придет за мной в восемь.
Я повторяю эти слова снова и снова, когда раздается звонок телефона. Так как я полностью поглощен фантазиями, мне требуется какое-то время, чтобы понять, откуда доносится этот звук. Когда наконец до меня доходит, телефон успевает прозвонить три раза.
Автоответчик установлен так, чтобы включаться после седьмого звонка, поэтому я бросаюсь в гостиную и уже почти хватаю трубку, как вдруг мне приходит в голову, что это Сэм. Я дотягиваюсь до музыкального центра, на нем стоит диск с новым альбомом Феликса, нахожу третью композицию – «Люблю тебя (в N-ной степени)» и, прежде чем ответить на звонок, включаю ее.
– Алло? – задыхаясь, выпаливаю в трубку. Музыка гремит во всю мощь. Слишком громко. Второпях я повернул регулятор громкости почти до упора. И все же из телефона, несомненно, доносится голос Сэм.
– Алло, это Крис?
– Извини, – говорю я. – Подожди секунду.
Кладу трубку у динамика, чуть отодвигаюсь назад и жду, пока Феликс не пропоет: «Я люблю-у-у тебя…», затем делаю звук тише.
– Прости.
– Ничего страшного. Вы Крис Сьюэлл? Это не Сэм.
– Да.
– Отлично. Меня зовут Бетти. Я ассистент художника по костюмам телекомпании «Боттом дроуэр».
– Ясно.
(«Н-да-а-а.-Вздох. – Звонят из студийной костюмерной».)
– Мне нужны ваши размеры. Для завтрашней передачи.
– Что, для костюма?
Тут язык у меня слегка заплетается, и выходит «коссю-ма»; впрочем, сейчас меня больше волнует концепция самого костюма, а не то, как это слово произносится.
– К-кой коссюм? – Неожиданно я представляю себя, обряженного в нелепый балахон, как в юмористическом шоу «Вот это нокаут!». Образ довершает ведро в руках.
– Нужно подобрать тебе одежду, милый. Ничего себе, думаю я, она называет меня «милым».
– Ну, я сегодня уже купил кое-что…
– И слава Богу, лапочка, но вообще-то мог бы ничего не покупать. Мы тебя с ног до головы оденем, когда сюда приедешь.
– Еще я подстригся…
– Мы бы сами тебя подстригли. В гримерной. Похоже, юный Расе снова напортачил. Он не предупреждал, что я позвоню?
– По-моему, нет.
Провалы в памяти. Проклятие всех любителей хорошо поддать.
– Весьма на него похоже. Ну ладно, размеры своей одежды знаешь?
Если бы она спросила меня чуть раньше, вряд ли бы я смог дать вразумительный ответ. Обычно подобными делами занимается Сэм. Я переложил на нее все обязанности по приобретению тряпок и запоминанию их размеров. К счастью, сегодня я полдня провел в примерочных, поэтому все мои размеры мне известны, и я, как нормальный человек, могу сообщить их костюмерше.